Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости

Открыла Василиса Премудрая печь, отворила окно – и в ту же минуту голуби встрепенулися, полетели прямо во дворец и начали биться в окна. Сколько прислуга царская ни старалась, ничем не могла отогнать их прочь. Тут только Иван-царевич вспомнил про Василису Премудрую, послал гонцов во все концы расспрашивать да разыскивать и нашел ее у просвирни. Взял за руки белые, целовал в уста сахарные, привел к отцу, к матери, и стали все вместе жить да поживать да добра наживать. (Аф., 222).

Сложное и противоречивое иносказание, возникшее в позднем Средневековье, даёт возможность двоякого истолкования. В нём соединяются внешне сходные, но разные по смыслу тексты и образы («Морского царя», «Ивана-царевича» и «Василисы Премудрой»).

Предположительно, эта богомильская по происхождению сказочная притча, сохранившая следы крайнего мироотрицания, впоследствии была истолкована по-светски. В других записях этой сказки из сборника Афанасьева потустороннее зло не столько царит на всей земле, сколько противостоит православию и потому носит имя «водяной царь» (№ 219), «царь неверный» (№ 220), «царь Некрещёный Лоб» (№ 223), «Чудо-Юдо Беззаконный» (№ 225). Во всех этих сказках говориться об «озере», а не «море», что позволяет предположить ошибку в названии. Под «морским царём» следует понимать либо просто царя, либо заморского царя. Первое название по смыслу соотносится со старинной притчей о монашеском посвящении, бегстве в мир и духовной гибели героя; второе – с её переосмыслением и продолжением, в котором повествуется о верной любви и спасении души в праведном супружестве.

В первой части иносказания некий «царь» (господин своей судьбы) отправляется в долгое странствие «по чужим землям», перед возвращением на него нападает «жажда великая» – пагубная страсть, которую он утоляет в «озере» (в порочном мире), и «пьёт, не чуя беды». Тут «за бороду» (знак достоинства) его ловит «морской царь» (олицетворение греха), требуя откупиться «тем, что дома не знаешь» (своим будущим). Загулявший царь бездумно соглашается и лишь дома (придя в себя), понимает, что поступился новорожденным сыном. В горе он «рассказывает обо всем царице» (сознаётся в вине), однако, «поплакав вместе» (раскаявшись), они «стали жить по-старому». Притча даёт понять, что именно потому они вынуждены отдать новорожденного сына в мир греха. Когда наследник вырос, отец приводит его «к озеру» (из которого пил сам) с лукавыми словами: «Поищи здесь мой перстень (знак наследства), я ненароком обронил его».

В поисках «царского» наследия (первозданного достоинства) Иван-царевич поначалу «с досады» (познав горесть жизни) отвергает помощь «старушки» (вещей старицы), но спохватывается, винится и решает узнать у неё что-то «доброе» (спросить духовного совета). В ответ она открывает ему горькую правду: твой грешный отец «потерял перстень» (честь) и «отдал тебя морскому царю» (с рождения отправил в падший мир). Царевич падает духом, но старица утешает его и наставляет на спасительный путь, который начинается с послушания: «не тужи», «только слушай меня, старуху». Затем она предсказывает, что он встретит «двенадцать красных девиц-голубиц» (познает множество небесных даров), которые перед ним «скинут свои сорочки» (откроют божественные тайны) и начнут «купаться в озере» (явятся в его жизни). Она даёт Ивану-царевичу духовный совет: «притаись перед ними в смородинном кусте» (усмири поспешные желания), жди «тринадцатую» (воплощение неземной любви), унеси её «сорочку» (храни полученное откровение) и требуй от неё «колечка», храня пре-данность до конца дней. На прощанье добавляет: «Если не сумеешь этого сделать, ты погиб навеки».

Далее в древней притче возникают образы отречения от мира, монашеских искушений, греховного падения и духовной смерти перед кончиной. Любовь небесная сулит своему обручнику разные призвания: «коли старый человек – будешь мне родной батюшка (священник), коли средних лет – будешь братец любимый (один из монашеской братии), коли ровня мне – будешь милый друг» (духовный жених, небесный супруг). Она является перед Иваном-царевичем в облике «Василисы Премудрой», дочери неземного «царя», и встречает его словами: «Что давно не приходил?» (никогда не каялся), царь «на тебя гневается». Показывает царевичу дорогу в иное царство и зовёт: «Ступай по ней смело! Там и меня найдёшь».