Толстой и Достоевский. Братья по совести

Михайловский, цитируя текст Ренана, обратил внимание читателей на то, как крестьяне и их окружение воспринимали «свадебную кавалькаду своего молодого господина». В старинные времена — всеобщая радость, поэзия, религия. В середине XIX века — социальный разлом: «глупый крестьянин», с умилением глядящий на свадьбу того, кто обирает его и живет его трудами, и высокомерный демократ, сочувствующий народу и в то же время надменно поучающий его.

«…Мы уничтожили бы человечество, если бы не допустили, что целые массы должны жить славою и наслаждением других. Демократ называет глупцом крестьянина старого порядка, работавшего на своих господ, любившего их и наслаждавшегося высоким существованием, которое другие ведут по милости его пота. Конечно, тут есть бессмыслица при той узкой, запертой жизни, где все делается с закрытыми дверями, как в наше время. В настоящем состоянии общества преимущества, которые один человек имеет над другими, стали вещами исключительными и личными: наслаждаться удовольствием или благородством другого кажется дикостью; но не всегда так было. Когда Губбио или Ассиз глядел на проходящую мимо свадебную кавалькаду своего молодого господина, никто не завидовал. Тогда все участвовали в жизни всех; бедный наслаждался богатством богатого, монах радостями мирянина, мирянин молитвами монаха, для всех существовали искусство, поэзия, религия… Превосходство церкви и сила, которая ручается за то, что у церкви есть еще будущее, состоит в том, что она одна понимает это и научает это понимать. Церковь хорошо знает, что лучшие люди часто бывают жертвами преимуществ так называемых высших классов; но она знает также, что природа хотела, чтобы жизнь человечества имела многие степени. Она знает и признает, что грубость многих есть условие воспитания одного, что пот многих позволяет немногим вести благородную жизнь, но она не называет одних привилегированными, а других обделенными, ибо дело человеческое для нее неразделимо. Уничтожьте этот великий закон, поставьте всех людей на одну линию, с равными нравами без связи подчинения общему делу, — вы получите эгоизм, посредственность, разобщенность, сухость, невозможность жить, нечто похожее на жизнь нашего времени, печальнее которой, даже для человека из народа, никогда не было. Если иметь в виду только право неделимых, то несправедливо, чтобы один человек был пожертвован другому; но нет ничего несправедливого в том, чтобы все были подчинены высшему делу, совершаемому человечеством. Религия имеет силу объяснять эти тайны и предлагать в идеальном мире обильные утешения всем, кто приносится в жертву в юдольном мире».

Вот полная теория Ренана. В ней есть действительно нечто, если не новое и оригинальное, то, по крайней мере, неожиданное»[40].

Понятно, что Михайловскому позиция революционно настроенных либералов и демократов ближе, нежели консервативно-монархические взгляды Э. Ренана и Н. Страхова.

^{Н. К. Михайловский}