Толстой

Врачи настаивали на операции. Сообщили Льву Николаевичу и спросили разрешения. На что он им ответил: «Я смотрю пессимистически на здоровье жены; она страдает серьезной болезнью. Приблизилась великая и торжественная минута смерти, которая на меня действует умилительно. И надо подчиниться воле Божьей… Я против вмешательства, которое, по моему мнению, нарушает величие и торжественность великого акта смерти… Все мы должны умереть не сегодня, завтра, через пять лет. Я понимаю вас, что вы иначе действовать не можете. И я устраняюсь: я ни за, ни против… Вот соберутся дети, приедет старший сын, Сергей Львович. И они решат, как поступать… Но, кроме того, надо, конечно, спросить Софью Андреевну. И если она ничего не будет иметь против, тогда вы можете делать ваше дело». Конечно, дети и сама Софья Андреевна дали согласие. Больную прооперировали, у нее оказалась гнойная киста большого размера.

«Полон дом докторов, – с неприязнью напишет Толстой в дневнике. – Это тяжело: вместо преданности воле Бога и настроения религиозно-торжественного – мелочное, непокорное, эгоистическое». И добавляет: «Ужасно грустно. Жалко ее. Великие страдания и едва ли не напрасные». Наверное, читать такие рассуждения о предполагаемой смерти близкого человека не очень понятно и приятно. Мы не можем заглянуть внутрь человека, но возможно, что Лев Николаевич был уверен в том, что смерть как ступень на пути к Богу – самое важное и самое светлое событие, которое может произойти в жизни, тогда становятся понятными эти фразы.

Но вот наступил решающий 1909 год. Ситуация накалена до предела. Софья Андреевна требует одного – права на произведения Толстого себе и детям, Чертков настаивает на другом – отдать в его собственность все рукописи и дневники автора, чтобы в последующем сделать их всенародными, а Лев Николаевич находится между двух огней. Но так как Толстой стремится к тому, чтобы его литературное наследие стало общественным достоянием, то перевес оказывается на стороне В. Г. Черткова. Толстой пишет завещание.

Лев Николаевич предполагал сделать завещание, по которому его напечатанные произведения, написанные до 1881 года, остались бы пожизненной собственностью Софьи Андреевны, а все остальные (написанные после 1881 года или более ранние, но не напечатанные) поступили бы в общее пользование, с тем чтобы редактирование изданий и разборка рукописей была поручена В. Г. Черткову или, на случай его смерти, тому, кому он поручит это сделать.

ЗАВЕЩАНИЕ

«Заявляю, что желаю, чтобы все мои сочинения, литературные произведения и писания всякого рода, как уже где-либо перепечатанные, так и еще не изданные, написанные или впервые напечатанные с 1-го января 1881 года, а также и все, написанное мною до этого срока, но еще не напечатанное, не составляли бы после моей смерти ничьей частной собственности, а могли бы быть безвозмездно издаваемы и перепечатываемы всеми, кто этого захочет. Я желаю, чтобы все рукописи и бумаги, которые останутся после меня, были бы переданы Владимиру Григорьевичу Черткову, с тем чтобы он и после моей смерти распоряжался ими, как он распоряжается ими теперь, для того чтобы все мои писания были безвозмездно доступны всем желающим ознакомиться с ними. Прошу также Владимира Григорьевича Черткова выбрать такое лицо или лиц, которым бы он передал это уполномочие на случаи своей смерти.

Лев Николаевич Толстой».

Крекшино, 18 сентября 1909 года.

При подписании настоящего завещания присутствовали и сим удостоверяют, что Лев Николаевич Толстой при составлении настоящего завещания был в здравом уме и твердой памяти.

Свободный художник

Александр Борисович Гольденвейзер.

Мещанин Алексей Петрович Сергеенко.

Александр Васильевич Калачев, мещанин.

Настоящее завещание переписала

Александра Толстая».

Александра Львовна консультировалась у присяжного поверенного Муравьева, показала ему подписанное завещание, и он сказал ей, что оно не подойдет, потому что закон не дает возможности оставить наследство «никому». Нужно обязательно оставить его кому-нибудь, кто распорядится с ним по воле Льва Николаевича. Муравьев обещал помочь и прислать примерный текст завещания в Ясную Поляну.

«3 ноября. Лев Николаевич выразил твердое решение оставить в общую пользу не только сочинения, написанные им после 1881 года, как предполагалось раньше, но вообще все им написанное, – что было для нас всех совершенно ново и неожиданно. Так как В. Г. Чертков отказался быть юридическим наследником, то Лев Николаевич решил оставить формально все свои писания Александре Львовне и поручить ей распорядиться этим литературным наследием согласно его желанию».

Таким образом появилось окончательное формальное завещание, впоследствии утвержденное окружным судом. Привожу здесь его текст: