Читаем Толстой полностью

«Тысяча девятьсот десятого года, июля (22) двадцать второго дня, я, нижеподписавшийся, находясь в здравом уме и твердой памяти, на случай моей смерти делаю следующее распоряжение: все мои литературные произведения, когда-либо написанные по сие время и какие будут написаны мною до моей смерти, как уже изданные, так и неизданные, как художественные, так и всякие другие, оконченные и неоконченные, драматические и во всякой иной форме, переводы, переделки, дневники, частные письма, черновые наброски, отдельные мысли и заметки, словом, все без исключения мною написанное по день моей смерти, где бы таковое ни находилось и у кого бы ни хранилось как в рукописях, так равно и напечатанное, и притом как право литературной собственности на все без исключения мои произведения, так и самые рукописи и все оставшиеся после моей смерти бумаги завещаю в полную собственность дочери моей Александре Львовне Толстой. В случае же, если дочь моя Александра Львовна Толстая умрет раньше меня, все вышеозначенное завещаю в полную собственность дочери моей Татьяне Львовне Сухотиной.

Лев Николаевич Толстой.


Сим свидетельствую, что настоящее завещание действительно составлено, собственноручно написано и подписано графом Львом Николаевичем Толстым, находящимся в здравом уме и твердой памяти.

Свободный художник

Александр Борисович Гольденвейзер.

В том же свидетельствую,

мещанин Алексей Петрович Сергеенко.

В том же свидетельствую, сын подполковника

Анатолий Дионисиевич Радынский».


Завещание, как видно, составлено на имя Александры Львовны, а в случае ее смерти – Татьяны Львовны.

В конце июля 1910 года дело уже было сделано, но оно хранилось в глубокой тайне, но С. А. «подозревала уже о существовании завещания, искала его, подслушивала разговоры и вообще чуяла противную своим интересам и интересам своей семьи конспирацию. Эта подозрительность, это чутье, конечно, усиливали в ней вражду к Черткову, которая в связи с упомянутыми патологическими припадками делала атмосферу в Ясной невыносимою даже для посторонних лиц. Каково же было терпеть ее самому Л. Н-чу!»[15]

Все описываемые выше события – как и накал в семье и душе Толстого – подготовили почву для принятия Толстым решения об уходе из семьи и имения, но об этом чуть позже. Жизнь Толстого описать в небольшой книге подробно невозможно, но я попыталась показать, какое беспокойство было в душе Толстого. Вечная борьба внутри самого себя. Но кто знает, если бы он был другим – проще, спокойнее, – то дождались бы читатели великих произведений?

О смерти и жизни в малой прозе. «Три смерти», «Смерть Ивана Ильича», «Власть тьмы»

Художественные работы Льва Николаевича Толстого многократно подвергались анализу, изучению и описанию. Такие романы, как «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», – глобальные по своему масштабу и замыслу. Каждому человеку, хотя бы на школьном уровне, они известны. А вот малая проза стоит несколько в стороне, и далеко не все с нею знакомы. Она заслуживает не меньшего внимания, темы в ней затронуты серьезные, изложение более краткое, но не менее емкое и сильное.

Вопрос смерти в книгах Толстого – неотъемлемая часть текстов. Все его шедевры им прочувствованы и созданы на основе если не всегда своего собственного опыта, то точно личных размышлений, попыток понять суть вопросов и вынести самое главное. Тема смерти проходит через все произведения писателя, именно она сподвигла его на серьезный духовный переворот. И в малой прозе она выражена очень ярко. Проанализировав некоторые произведения, мы с вами добавим понимания в портрет Льва Толстого.

«Три смерти»

Через месяц над могилой усопшей воздвиглась каменная часовня. Над могилой ямщика все еще не было камня, и только светло-зеленая трава пробивала над бугорком, служившим единственным признаком прошедшего существования человека.

Л. Н. Толстой

Лев Толстой не единожды задумывался как о самой смерти, так и о том, что следует за ней, – для чего мы живем, в чем смысл существования человека на земле. Писатель показывает поведение личности перед кончиной, его разговор с самим собой на высокой психологической ноте. Все сконцентрировано на осмыслении жизненного пути, переоценке ценностей и переживании смерти.

Изначально рассказ назывался «Смерть». Толстой задумал сюжет 15 января 1858 года и написал его очень быстро, закончив уже 24 января, что говорит о вдохновении автора и сильных душевных переживаниях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное