Толстушка в самолете

– Давай сразу разберемся с неприятным, – говорит Гарет, тоже не притрагиваясь к бокалу. – Почему у меня нет коллекции размера плюс? Потому что я владею модным бизнесом. Бизнесом. Я никогда его не романтизировал. Никогда не лгал себе и не говорил, что делаю это по какой-то другой причине, кроме денег. Если бы мне просто нравилось делать красивые платьица, я бы остался в Уайтфиш и одевал Мисс Монтана и королев ковбоев.

– Но…

Он прерывает меня:

– Но посмотри, сколько людей с лишним весом ходит по улице. Посмотри, сколько там женщин размера плюс. Кто-то должен одевать их. На этом можно заработать, да? Ну, возможно. Но дело в том, что нельзя просто одеть женщин с размером плюс, нужно также сотворить нечто вроде волшебства. Нужно постараться, чтобы они казались худыми. Иначе они не откроют свои кошельки. Особенно ради дорогой одежды.

Я начинаю ненавидеть слово «лишний вес». Что такое лишний вес и почему люди вроде Гарета решают, у кого «перевес»? В любом случае, это старые аргументы и в его устах они ужасно раздражают. Во мне закипает гнев.

– Когда вы стали таким ленивым? Уж вы-то… Вы же знаете, как правильно подбирать одежду. И я ни за что не поверю, что вам будет сложнее работать с размером плюс. Одежда, которую вы продавали, не налазила на вашу собственную бабушку. Что она вам говорит?

Он пожимает плечами:

– Спасибо за оплату ипотеки, Баби.

Его цинизм застает меня врасплох. Мое воображение не подготовило меня к миру, в котором Гарет Миллер не любит делать одежду. Но потом я говорю:

– Подождите. Она зовет вас Баби? Почему?

– Вам придется спросить ее саму. – И он поднимает бокал искристого золота: – Перемирие, ладно? Обещаю, что подумаю об этом. Можем это обсудить после показа.

Вот теперь мы сдвинулись с мертвой точки.

– Можно мне выставить твит об этом? – спрашиваю я, подавляя улыбку.

– Да.

Я тянусь в сумку за телефоном, но он еще не закончил. Интересно, он всегда такой? Он ничего не делает просто так. Услуга за услугу.

– При условии, что сначала мы позавтракаем. У нас тост.

– Ладно. За что вы хотите выпить?

Я узнала, что Гарет Миллер любит проверять людей.

– Выбор дамы.

Я держу бокал за ножку, как мама на съемках часов Movado, и раздумываю над вариантами. «За ваше здоровье», «За показ», «За Нью-Йорк».

Но я выбираю нечто получше:

– За любовные зелья. Те, что делают в Монтане.

Он не поднимает бокал, растерянно глядя на меня:

– А что за любовные зелья они там делают в Монтане? Многого не нужно, чтобы бык и корова отправились на танцы и сделали до-си-до12, если вы понимаете, о чем я.

Мое лицо снова вспыхивает, ладони потеют.

– Разве вы сейчас всю поездку в машине не рассказывали мне историю о парфюмерии рядом с вашим ранчо?

В этот раз он смеется. Не обрывистым смехом, а настоящим хохотом.

– Мое ранчо находится рядом с дорогой в Секлантас. – Видя, что я не понимаю, о чем он говорит, Гарет добавляет: – Помнишь мистера Миллера? Ранчо моего отца в Уайтфиш. Мое в Сальта, Аргентина.

– Ладно. Тогда за аргентинские любовные зелья.

Уайтфиш очень далеко от Аргентины. Еще одно напоминание о расстоянии между миром Гарета и моим.

Наши бокалы звякают, и он говорит:

– За это я выпью.

Я опускаю бокал и перехожу на воду перед мной:

– Мне придется попросить вас записать название, чтобы я могла заехать в следующий раз, когда буду в том месте.

К нашему столу подходит официант, видит, что мы так и не открыли меню, и молча уходит.

– Не волнуйтесь, – говорит Гарет. – Я отвезу вас туда после показа. И это, моя милая, не пустое обещание.

– Конечно. А я отведу вас в «Тако Белл» в студенческом союзе Университета Аризоны, когда в следующий раз приедете в Финикс, – фыркнув, отвечаю я.

Он делает последний глоток шампанского и наклоняет бокал в мою сторону:

– Добро пожаловать в мир успеха, Куки Вонн.

Толстая 1–2-й день программы NutriNation

– Добро пожаловать в NutriNation, – говорит женщина за серой стойкой.

Это начало моей новой жизни.

Я приехала домой вечером в субботу, как раз когда бабушка собиралась уйти, как обычно, играть в бинго. Он не стала спрашивать о поездке или почему я вернулась так рано. Мне всегда это нравилось в бабушке. Она знает, когда лучше промолчать.

От Терри или Марлен сообщений не было, никаких записок или электронных писем, объясняющих то, что произошло в Нью-Йорке. Я бродила по комнате, разговаривая сама с собой и зная, что нужно что-то делать с моими энергией и гневом.

Судя по всему, кто-то постоянно заболевал желудочным гриппом в вечер свиданий, поэтому я смогла попасть на дополнительную смену в «Донатвиле». Посетителей почти не было, но за стойкой сидели постоянные клиенты, и я была супермила с ними, пусть и притворно, доливая им кофе еще до того, как они успевали просить. В конце вечера у меня накопилось чуть больше пятнадцати баксов чаевых.

И это хорошо, потому что, чтобы присоединиться к NutriNation, нужно внести аванс в размере двенадцати баксов с лишним.