Толсты́е: безвестные и знаменитые

В принципе, «запахи» коммунальной кухни можно обнаружить почти в любой организации. Давняя подковёрная грызня представителей некоторых российских спецслужб уже никого не удивляет со времён Андропова и Щёлокова. Но Ларина права в том, что от РС такого почти никто не ожидал. Ну разве что, если свободу воспринимать как вседозволенность – тогда ничему не стоит удивляться. Ларина так и пишет:

«С американского верха – тотальный контроль и блокирование любых решений. Без письменного согласования с куратором русской службы в Праге – в московском бюро табуретку невозможно передвинуть… Свободное радио для свободных людей оказалось таким же мифом, как и "героические" карьеры его сотрудников. Единственная свобода, которой они научились пользоваться в полной мере – это свобода подлости».

Конечно, можно предположить, что Ларина несколько сгустила краски, поскольку хозяева РС посмели разрушить её планы. Обижены Ринат Валиулин, Марио Корти и многие другие. Зато Иван Толстой вполне доволен:

«Зарплата на радио позволяет мне ездить по миру и сидеть в архивах. Благодаря радио я узнал, открыл, заинтересовался, съездил, вернулся. <…> Я счастлив и по гроб жизни благодарен этой организации».

Терпел, дождался, благодарен – эти слова в полной мере определяют отношение Ивана Никитича к Америке. Иные чувства вызывает у Толстого нынешняя, постсоветская Россия:

«Я просто уже двадцать пять лет не живу в России. Я смотрю на неё так, как смотрит историк на свой материал, смотрю взглядом историческим. Поэтому я в ужасе от того, что творят мои соотечественники в политическом, психологическом и моральном плане. <…> Они что, сошли с ума – все восемьдесят пять процентов?»

Это ещё надо посмотреть – кто умён, кто искренен, а кто, залгавшись, доходит до безумия. К тому же, смотреть на Россию через подзорную трубу, анализируя происходящее с помощью печатной прессы и ТВ, – этот метод недостоин квалифицированного аналитика, а больше подходит пропагандистам, которые только тем и занимаются, что делают муху из слона, а слона из мухи. Кстати, цитированное интервью 2015 года заканчивается призывом посетить некое культурное мероприятие:

«Литературный вечер Ивана Толстого "Слон из мухи. Культурные приключения" состоится 12 апреля в 6 часов вечера в Чикаго в помещении Congregation Kol Emeth по адресу: 5130 West Touhy Avenue, Skokie, IL 60077. Цена билета – $25. Билеты продаются у входа».

А в 2008 году событием для части культурного бомонда стала книга Ивана Толстого «Отмытый роман Пастернака», в связи с чем её автор стал гостем программы «Непрошедшее время» на «Эхе Москвы». Так отмыл или не отмыл? Попробуем в этом разобраться:

«Я никакого отношения не имею к науке, которая изучает творчество и жизнь Бориса Леонидовича Пастернака. Моя специальность другая – я историк литературы. В данном случае я говорю, как историк "холодной войны". "Холодная война" – это не только часть политической истории, это часть литературной истории. <…> Из-за того, что роман Пастернака "Доктор Живаго" стал частью истории "холодной войны", а не только историей русской литературы, я и заинтересовался этим произведением».

Поди тут разберись! Сначала автор этого текста утверждает, что «холодная война» является частью литературной истории, а затем, ничуть не смутившись, заявляет, что роман Пастернака стал частью истории «холодной войны». Попытка натянуть сову на глобус? Если подобными откровениями он потчует радиослушателей РС, то им можно только посочувствовать. Но для чего же всё это ему понадобилось?

«Для нормального существования человеку нужно два полушария. И увидев, что в пастернаковедении существует разработанное только одно полушарие, я говорю не о недостатке пастернаковедения, а о недостатке разработки темы, увидев, что в истории "Доктора Живаго" разработана только итальянская линия, линия преследования Бориса Леонидовича в СССР, а также творческая история романа. Увидев, что отсутствует второе полушарие, история выхода Пастернака по-русски на Западе, я этим страшно заинтересовался».

И как прикажете это понимать – неужели для бессмертия поэта нужны два мифические полушария? На самом деле, Борис Пастернак обессмертил себя великолепными стихами, а не весьма посредственным романом. Потуги же тех, кто пытается политизировать его творчество и биографию, не заслуживают нашего внимания. Тем более что аналогии, предложенные Толстым, вызывают кое-какие подозрения. Если человек не в состоянии разобраться, что в чём и почему, если не может разумно распорядиться полушариями, оставляя одно в СССР, а другое закидывая прямиком на Запад, тогда самое время обратиться к психиатру.

Но вот, наконец, самая суть, квинтэссенция того, что пожелал сообщить Иван Толстой: