Толсты́е: безвестные и знаменитые

Татьяна Никитична Толстая – внучка создателя трилогии «Хождение по мукам». Отец был физиком, но почему-то наука не увлекла юную Татьяну, то есть в каком-то смысле увлекла, однако не физика, а то, что принято называть малопонятным словом «филология» – в переводе с греческого φιλολογία означает «любовь к слову». Можно подумать, что только обладатели этой профессии способны на такую любовь, а все остальные испытывают к слову отвращение. Скорее всего, термин был выдуман теми, кто сам не в состоянии писать, но полагает своим правом и обязанностью поучать других, как это надо делать.

Поначалу Толстая никого не поучала, а работала в издательстве корректором. Однако заниматься выискиванием грамматических ошибок в чужих творениях вряд ли пристало человеку с такой фамилией, да ещё из графского рода. Желание писать появилось, когда Татьяна Никитична оказалась на больничной койке – тут сразу из памяти возникает неприятный эпизод из жизни Льва Николаевича, попавшего на лечение в клинику Казанского университета после интимной связи с проституткой. Отчасти ситуации схожи, но у Толстой всё было не так – потребовалась операция на глазах, а после этого смотреть телевизор и читать не разрешалось целый месяц, так что волей-неволей в голове стали рождаться свои, оригинальные сюжеты, основа будущих рассказов.

Считается, что каждый грамотный человек способен написать одну хорошую книгу. Для этого будто бы требуется всего лишь внятно и связно изложить детские воспоминания. Обычно такие книги относят к разряду мемуаров, однако иногда бывают такие случаи, когда автобиография провозглашается шедевром. Тут многое зависит от того, кто и как это написал. Понятно, что фамилия Татьяны Никитичны впечатляет, но впечатлит ли содержание? В первых строках самого первого из опубликованных ею опусов, а именно рассказа «На златом крыльце сидели», читаем:

«Говорят, рано утром на озере видели совершенно голого человека. Честное слово. Не говори маме. Знаешь, кто это был?.. – Не может быть. – Точно, я тебе говорю. Он думал, что никого нет. А мы сидели в кустах. – И что вы видели? – Всё.

Вот это повезло! Такое бывает раз в сто лет. Потому что единственный доступный обозрению голый – в учебнике анатомии – ненастоящий. Содрав по этому случаю кожу, нагловатый, мясной и красный, похваляется он ключично-грудино-сосковой мышцей (всё неприличные слова!) перед учениками восьмого класса. Когда (через сто лет) мы перейдём в восьмой класс, он нам тоже всё это покажет».

Дальше можно не продолжать, поскольку хотя бы что-то общее с «Детством» Льва Толстого или «Детством Тёмы» Гарина-Михайловского вряд ли удастся обнаружить. Конечно, времена меняются, но дело не во времени, а в людях – если самое яркое впечатление детства связано с голым мужиком, такого писателя уже не хочется читать. Ну а если кому-то в голову придёт мысль сравнить Татьяну Никитичну с Юрием Олешей – речь не о сходстве половых признаков, а о пристрастии Толстой к метафорам – такое сравнение оставим на совести чрезмерно расположенного к ней поклонника.

Из той же серии и присуждение литературных премий – вот как об этом вспоминал писатель Николай Дорошенко:

«Помню, как Олег Попцов, который был сопредседателем нашей Комиссии [комиссии по работе с молодыми литераторами Московской писательской организации], устроил обсуждение Татьяны Толстой в ЦДЛ. Пришли какие-то влиятельные пожилые люди, готовые молодых писателей растерзать за свою Татьяну. А молодым писателям сразу же не понравилась татьянина тяга ко всякого рода патологии. Возник спор. И Татьяна глядела на своих возмущенных ровесников, как на быдло. А они чувствовали себя попавшими в кунсткамеру, где уродство уже охранялось государством в лице литначальника Попцова».

Коль скоро возникло подозрение, будто успех Татьяны Никитичны связан с личностью, а не с литературными достоинствами её творений, придётся всерьёз заняться изучением мировоззрения и психологии Толстой. А для начала вспомним о полузабытом телешоу «Школа злословия», где две настойчивые дамы, Татьяна Толстая и Дуняша Смирнова, пытались выбить из собеседника признание – годилось всё, что угодно, главное, чтобы потешить публику, заставив несчастного отбиваться, чем попало. Надо признать, что задумано было всё отменно, вплоть до выбора ведущих – даже доведённый до белого каления гражданин не осмелится поливать дам ни апельсиновым соком, ни каким-нибудь другим напитком.

Обиженный Пётр Авен предпочёл расплатиться не соком, а деньгами – просто выкупил запись со своим участием. Леонид Парфёнов использовал административный ресурс, чтобы избавить телезрителей от своего присутствия в программе, а некто Александр Шилов сдерживал свои эмоции в течение получаса, а затем встал из-за стола и покинул студию.

Иногда и сама Толстая становилась объектом интенсивного допроса. Как-то в разговоре с Ириной Хакамадой (это было в январе 2003 года) возник вопрос: в чём польза от общения с психологом? И вот как ответила на него Толстая: