Читаем Том 1. Авиация превращений полностью

Его фигура на гвоздь похожа.Какие немощные взгляды!Смотри жена, какая рожа —такую вспомнят и коляды.И цвет лица подобен воску,и губы сковородникомнепрестанно тянут соску…Неужели ты довольна этим греховодником?

Мать:

Ой ли, ты-то не доволен,сам же батенька сияешь.

Отец:

Цыц, молчи паршивка,чего люльку не качаешь.

16 марта <1931>

<p>Окнов и Козлов</p>

Окнов:

Всегда всегда в глубине политикнаука умеет много гитик.

Козлов:

Неправ ты дорогой товарищ.Довольно мы с тобой кувыркалисьи Федьку за ноги таскали.

Окнов:

Погибнешь ты,печаль, тоска лизаполоснёт тебе мозги.

Козлов:

Не вижу ни згив твоих речах.

Окнов:

О ты несомненно зачах,читая газет скучную структуру.Вот и дождался с ума сошествияв живот из головыи по ногами в пятку.Эй, где хвостик мысли?а он уж в землю нырк.Вот прыткий!

Козлов:

Нет, давай по порядкупосмотрим раньше моих речей открытки.

Окнов:

В них я не вижу ни боба —пощади меня Боже Твоего раба.

Козлов:

Да ты никак религиозный!

Окнов:

Это вопрос очень серьёзный.Материя по-моему дура,её однообразная архитектурасама собой не может колебаться.Лишь только дух ее затронет робко —прочь отлетает движения пробка,из темных бездн плывут акулыв испуге мчатся молекулы,с безумным треском разбивается вселенной яйцо,и мы встав на колени видим Бога лицо.Тот же, кто в папахе рокараб ума, слуга порока, —погибает раньше срокапоражённый кочергой.Пораженный кочергой.

Козлов:

Скверно думаешь товарищи несешь одну фасоль,революции пожарищБогом уши не мозоль,мало мы с тобой кувыркалисьФедьку за ноги — фан…

(падает поражённый кочергой.)

Окнов:

Как я его трахнул.Разом смолк.А теперь, пока не поздно,дам тягу в окно.

Окно:

Я внезапно растворилось.Я дыра в стене домовмне все на свете покорилосья форточка возвышенных умов.

всё

весеннее равноденствие 1931

<p>Молитва перед сном 28 марта 1931 года в 7 часов вечера</p>Господи, среди бела днянакатила на меня лень.Разреши мне лечь и заснуть Господи,и пока я сплю накачай меня ГосподиСилою Твоей.Многое знать хочу,но не книги и не люди скажут мне это.Только Ты просвети меня Господипутем стихов моих.Разбуди меня сильного к битве со смыслами,быстрого к управлению слови прилежного к восхвалению имени Богаво веки веков.

28 марта 1931

<p>Вода и Хню</p>

Хню:

Куда, кудаспешишь ты, вода?

Вода:

Налево.Там, за поворотомстоит беседка.В беседке барышня сидит.Её волос чёрная сеткаокутала нежное тело.На переносицу к ней ласточка прилетела.Вот барышня встала и вышла в сад.Идёт уже к воротам.

Хню:

Где?

Вода:

Там, за поворотом.Барышня Катя ступает по травамкруглыми пятками.На левом глазу василёк,а на правомсияет лунная горкаи фятками.

Хню:

Чем?

Вода:

Перейти на страницу:

Все книги серии Даниил Хармс.Собрание сочинений в 3 томах (2000)

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза