Том 1. Княжна. Жар-Цвет. Отравленная совесть

Из окон моей виллы я вижу гору. Высоко поднимается по террасам ее, словно с неба упавший, городок Fiesole, но гора, в могучем порыве к небу, обгоняет его веселые строения и, отдав людским жилищам свои уступы, царит над ними зеленою вершиною. Томные кипарисные рощи и белые полосы тропинок испестрили ее скаты. На крутом гребне горы добрый человек поставил каменную скамью и начертал на ней: „Путник англичанин – братьям-путникам всех стран“. Сколько раз я отдыхала на этой скамье, задумчиво вглядываясь в широкую даль. Небо синее, спокойное, глубоко-прозрачное – надо мною и вокруг меня. Горы Каррары, Пизы, белая полоса ливорнского побережья неясными намеками рисуются, сквозь голубоватый туман, на далеком горизонте, а внизу почти у моих ног кипит жизнью Флоренция, тянется, изрезанная мостами, зеленая лента Арно; красные лучи заходящего солнца играют на гигантском куполе Cattedrale[120], кладут золото и румяна на его черную тучу. Там я бываю наедине с небом – наедине с Богом. Ave Maria[121]… звон колокольчика и рокот органа в нагорной обители францисканцев… Я чувствую близость Бога и трепещу, но не страшусь ее: суди меня, Всесильный! – меня, много грешившую и много терпевшую! Я готова и спокойна… Жизнь изжита; пора – хочу смерти! И там – на этой заоблачной вышке, где мне бывало так хорошо – там желала бы я уснуть навеки!

Прощайте, голубчик, Аркадий Николаевич! Спасибо вам – за все, за все! Если на том свете встретимся, нам не в чем упрекнуть друг друга… не о многих я могу сказать то же самое, не многие и обо мне это скажут, когда и для них – как завтра или послезавтра для меня – смерть сделает явным все тайное. Обо мне будут плакать… Бедный Степан! бедные дети!.. Но мне не надо слез: не стою. За детей я не боюсь и не страдаю: они остаются в лучших руках, чем были бы для них мои – такой, как я стала. Бедные, бедные! стыдно мне: много они из-за меня натерпелись. Да, слез мне не надо… и вы не плачьте обо мне – вы, знавший меня лучше всех людей! Все к лучшему на свете. Человек приходит в мир и уходит из мира, слепо исполняя темное предопределение, и все, что творит он между рождением и смертью, решено и сотворено раньше его.

Опять звон, опять орган… может быть, я слышу их в последний раз… последние земные звуки… Ave Maria, gratiae, plena![122] радуйся, Милосердная! – милосердная Мать – Мать-природа. Радуйся, Мария, Благодать Земли боготворимая… Я люблю Тебя – я верую в любовь… Прекрасна земля, прекрасны люди, прекрасно небо надо мною… Все люблю – во все верую – верую – и умираю… Прощайте, дорогой друг, прощайте!»

Комментарии

Княжна^*

Печ. по изд.: Собр. соч. А. В. Амфитеатрова. Т. 1. СПб.: Книгоиздательское т-во «Просвещение», 1911.

Ивашка – главарь стрелецкого бунта… – Иван Андреевич Хованский (?-1682) – князь, боярин, воевода, поддерживавший старообрядцев; в 1682 г. во время Московского восстания – начальник Стрелецкого приказа. Казнен вместе с сыном Андреем.

…на дыбе у князя-кесаря Ромодановского. – Федор Юрьевич Ромодановский (ок. 1640–1717) – князь, сподвижник Петра I, начальник Преображенского приказа, ведавшего расследованиями политических дел.

Меншикову изменили для Долгоруких… – Александр Данилович Меншиков (1673–1729) – сын придворного конюха, ставший сподвижником Петра I, светлейшим князем, генералиссимусом. При Екатерине I фактически правил государством. Петром II отправлен в ссылку. Противники Меншикова князья Долгоруковы (Долгорукие): Василий Владимирович (1667–1746) – генерал-аншеф, с 1728 г. – член Верховного тайного совета, в 1731 г. арестован и заточен в Соловецкий монастырь; с 1741 г. – президент Военной коллегии; Василий Лукич (ок. 1670–1739) – дипломат, с 1727 г. – член Верховного тайного совета; в 1730 г. заточен в Соловецкий монастырь, а затем казнен.

…купленные «Анной, нам Богом данной», с Волынским рассорились… – Вторая дочь царя Ивана Алексеевича, в замужестве герцогиня курляндская Анна Иоанновна (1693–1740) была возведена на русский престол в 1730 г. высшим духовенством и Верховным тайным советом («верховниками»). Противником «верховников», ограничивавших права императрицы, выступил видный государственный деятель Артемий Петрович Волынский (1689–1740), обвиненный позднее в политическом заговоре и казненный вместе с единомышленниками Еропкиным и Хрущовым.

…вместе с Бестужевым… возведя курляндского конюха в регенты Российской империи… – Алексей Петрович Бестужев (1693–1767) – кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны, канцлер при императрице Елизавете Петровне; один из тех, кто привел к власти Эрнста Иоганна Бирона (1690–1772), давнего фаворита Анны Иоанновны, установившего в России режим засилья иностранцев, всеобщей подозрительности и доносов. После дворцового переворота 1740 г. отправлен в ссылку; помилован Петром III (1728–1762).