Том 1. Лирические произведения

Вот —
              Смольный институт…
Под меловым карнизом
уж сорок лет
                        идут
столетья коммунизма.

И тут стоял Джон Рид.

И, кажется,
                   опять он.
Блокнот его открыт.
Октябрь
              ему понятен.

Понятен дым костров,

понятен каждый митинг,
и Ленин —
                   с первых слов
понятен,
               вы поймите,

американцы!

                        Джон
нас понял с полувзгляда.
Такими вот,
                       как он,
вам бы гордиться надо!

По-летнему

                    раскрыт
его рубашки ворот;
сквозь патрули
                        Джон Рид
проходит через город.

Толпою

             Летний сад
заполнен до обочин.
Садится
               самосад
он покурить с рабочим.

А рядом крик с трибун:

— Спасите Русь
                            от хама!
Встал
              большевицкий гунн! —
ораторствует дама.

Через плечо пальто

и в Смольный,
                       там — горнило.
Рид разобрался:
                             кто
Керенский, кто Корнилов…

Америка!

             Твой сын
нас понял с полувзгляда.
Таким —
                  как он один —
тебе гордиться надо!

Впервые

             в равелин
до камеры конечной
министров провели…
Насилие?
               Конечно!

Буржуев гонят вниз

ко всем чертям
                          собачьим!
Но так начнется жизнь,
лишь так,
                 и не иначе.

С насилия!

                   С атак!
С дыр в красоте ампира!
Начнется
                 только так
будущее мира.

Так думал и Джон Рид,

слагая
           строки скорые;
блокнот его раскрыт
на первых днях
                          истории.

Америка!

                Твой сын
не подкачал, не выдал.
Из-за
           штыкастых спин
он солнце мира видел!

Что может быть ценней

души,
         не знавшей фальши?

А наши

          Десять Дней
мир потрясают
                         дальше!

СУД