Том 1. Очерки Боза. Мадфогские записки

— Супу миссис Мейплсон, дорогой,— сказала хлопотунья миссис Тибе. При посторонних она всегда называла мужа «дорогой». Тибс, потихоньку жевавший хлеб и подсчитывавший, сколько времени ему ждать рыбы, торопливо налил суп, сделал на скатерти лужицу и поставил на нее стакан, чтобы не заметила жена.

— Мисс Джулия, позвольте предложить вам рыбки?

— Будьте так добры — только поменьше — ах, довольно! Благодарю вас. (На тарелку был положен кусочек величиной с грецкий орех.)

— Джулия всегда очень мало ест,— заметила миссис Мейплсон мистеру Колтону.

Молоток стукнул один раз. Он увлеченно пожирал рыбу глазами и поэтому ответил только: «А!»

— Дорогой,— сказала миссис Тибс своему супругу, когда все остальные были обслужены,— а тебе чего положить?

Вопрос сопровождался взглядом, запрещавшим просить рыбу, так как ее осталось мало. Но Тибс решил, что нахмуренные брови вызваны лужицей на скатерти, и поэтому хладнокровно ответил:

— Ну... рыбки, я думаю.

— Ты сказал — рыбы, дорогой? (Брови снова хмурятся.)

— Да, дорогая,— ответил злодей, и лицо его выразило острый голод.

Из глаз миссис Тибс чуть не брызнули слезы, когда она перекладывала на тарелку своего «подлого муженька» — так она мысленно назвала его — последний съедобный кусок лососины.

— Джеймс, передайте это вашему хозяину и заберите у вашего хозяина нож.

Последнее было сознательной местью, поскольку Тибс не умел есть рыбу без помощи этого инструмента. Таким образом, он был вынужден, действуя кусочком хлеба и вилкой, бесплодно гонять по тарелке частички лососины из расчета — одна удачная попытка на семнадцать неудачных.

— Уберите первое, Джеймс, — сказала миссис Тибс, едва Тибс докончил четвертый глоток, и приборы исчезли с быстротой молнии.

— Дайте мне кусочек хлеба, Джеймс,— воскликнул бедный «хозяин дома», терзаемый муками голода.

— Не обращайте внимания на хозяина, Джеймс,— сказала миссис Тибс,— займитесь жарким.

Эта фраза была произнесена тем голосом, каким дамы обычно говорят со слугами при гостях, то есть тихим,. но настолько выразительным, что его, подобно театральному шепоту, слышат все.

Прежде чем стол был снова уставлен блюдами, последовала пауза — нечто вроде интермедии, во время которой мистер Симпсон, мистер Колтон и мистер Хикс достали каждый по бутылке — сотерна, португальского белого и хереса — и угостили всех, кроме Тибса. Его всегда забывали.

Антракт между рыбой и обещанным жарким затянулся.

Мистер Хикс воспользовался удобным случаем. Он не мог удержаться от чрезвычайно уместной цитаты:

Говядина на островах редка,
Козлятину там варит житель дикий.
А если четверть жарится быка,
То, значит, праздник наступил великий.

«Как неделикатно,— подумала низенькая миссис Тибс,— говорить такие вещи».

— О,— сказал мистер Колтон,— Том Мур — мой любимый поэт.

— И мой,— сказала миссис Мейплсон.

— И мой,— сказала мисс Джулия.

— И мой,— добавил мистер Симпсон.

— Вспомните его творенья,— продолжал молоток.

— Еще бы! — уверенно сказал Симпсон.

— Вспомните «Дон-Жуана»,— возразил мистер Септимус Хикс.

— Письмо Джулии,— вставила мисс Матильда.

— Есть ли что-нибудь великолепнее «Огнепоклонников»? — осведомилась мисс Джулия.

— Еще бы! — сказал Симпсон.

— Или «Рая и пери»,— сказал старый фат.

— Да, или «Рая и пэра»,— повторил Симпсон, думая, что превосходно выходит из положения.

— Все это очень мило,— возразил мистер Септимус Хикс, который, как мы намекали выше, никогда ничего не читал, кроме «Дон-Жуана»,— но где вы найдете что-нибудь восхитительнее описания осады в начале седьмой песни?

— Кстати об осадах,— сказал Тибс, пережевывая хлеб,— когда я был волонтером в тысяча восемьсот шестом году, меня вызвал из рядов наш командир, сэр Чарльз Бруствер,— мы проводили ученье там, где теперь Лондонский университет,— и говорит: «Тибс»,— говорит он...

— Попросите вашего хозяина, Джеймс,— сказала миссис Тибс ужасающе внятным голосом,— попросите вашего хозяина, если он не собирается разрезать птицу, передать блюдо мне.

Обескураженный волонтер немедленно принялся за рабрту и разрезал птицу почти так же быстро, как его жена расправилась с бараньей ногой. Докончил ли он свой анекдот — неизвестно, но во всяком случае этого никто не слышал.