Том 1. Произведения 1926-1937

—  Музыка в земле играет, / Червяки стихи поют…и т. д. — См, примеч. к №№ 10 и 26, а по поводу преимущественной связи для Введенского поэзии и искусства со звуковым выражением и музыкой — №№ 19 (с. 145), 24, 25, 28 и примеч.; ср. также № 29.5 и примеч. Следует ли делать из этого вывод о «хтоничности» в понимании Введенского искусства вообще? Ср. также мотив червяка, заводящего с землей разговоры,в № 26: «…шепот, звуки, песня, музыка часто встречаются в вещах Введенского; в пяти из десяти Разговоровони повторяются иногда по нескольку раз: в Разговоре об отсутствии поэзиипоэт назван Певцом,и он не читает, а поет стихи, и речь идет там не только о стихах, но и о звуках и музыке. В первых семи строфах рассказывается об отсутствии поэтов, певцов и музыкантов среди людей, последняя строфа противополагается первым семи. В Кругом возможно Богодно из действующих лиц произносит целый монолог, посвященный музыке. Не случайно у Введенского часто упоминаются звуки, музыка, песни. „Слух — наиболее интимное чувство“ (Э. Л. Радлов). Для коммуникации слух важнее зрения, а для Введенского коммуникация, причем наиболее глубокая коммуникация — соборность — может быть самое главное. Цель звезды бессмыслицы— реализация соборности. Полное осуществление этой цели — в будущем. Поэтому он и сказал мне раз: в поэзии я — предтеча, как Иоанн Креститель в религии» (Я. С. Друскин[114]).

—  Реки рифмы повторяют / Звери звуки песен пьют. — Ср. примеч. к № 28.

29.3. Разговор о воспоминании событий^*

Как уже сказано, сохранился фрагмент первоначальной редакции этого Разговора;рукопись местами испорчена.

«Тема Разговора — спор между Первыми Вторым,был ли вчера Первыйу Второгоили не был. Спор не приводит ни к какому определенному результату, но возникший по совершенно незначительному поводу, он выходит далеко за пределы темы спора; это относится преимущественно к доводам, которые спорящие приводит, доказывая свой тезис: многозначительность, глубина и ценность доводов резко контрастирует с незначительностью доказываемого тезиса…» ( Я. С. Друскин[114]).

—  Припомним начало нашего спора…и т. д. — Чрезвычайно интересно, что диалог участников Разговорапосвящен не столько воспоминанию самих событий, как это сказано в его названии, сколько воспоминанию разговора об этих событиях, т. е. «метавоспоминанию» (см. вступительные замечания ко всему произведению). Таким образом, категории памяти и воспоминания в их ключевом для Введенского гносеологическом аспекте (в тексте Разговораэксплицированы категории верности, истины; ср. философскую универсалию, в частности, в античном философии, — понимание познания как припоминания истины) переводятся Введенским в план коммуникаций. — Диалогом этот Разговорможно, однако, назвать лишь условно — он делится скорее на три монолога ( Первого, Второго, Третьегоучастников), перебиваемые авторскими ремарками и посвященные, как сказано, воспоминаниям об имевшем место ранее диалоге, в свою очередь посвящением уже воспоминанию событий.

—  …Нас же было здесь двое, вчера в одно время, на этих двух близких тоннах, на точке А и на точке Б…и далее. — Апелляции к пространственно-временным координатам, как внешним по отношению к личности, Второйпротивопоставляет критерий абсолютной субъективности: Ты был тобою, а я был собою… О гнилых этих точках А и Б я даже говорить не хочу.Далее, когда Первыйперестает уже настаивать ни объективной реальности их якобы имевшей место встречи, перенося ее в область представлений (однако ссылаясь при этом все же на неизменных свидетелей этого «факта» их встречи — картины и статуи и… музыку!),то и это Второгоне убеждает, поскольку он вообще забывает о существовании Первого( я на время забыл что ты есть, и все молчат мои свидетели), т. е. реальность для него не установима никакими внешними, внеположными личности свидетельствами. Заметим, что в какой-то мере подобная проблематика была намечена в сравнительно раннем произведении Введенского, Факт, Теория и Бог(№ 14), где она, может быть, яснее выражена в названии, нежели в тексте, а также в № 19, где Фоминсначала спорит с Носовым,что никто не играл,потом вообще отрицает присутствие Носова.Ср. также примеч. к №№ 19 (с. 150) и 23.