Том 1. Стихи, рассказы, сказки

Он лежал как победитель и смотрел на меня круглыми, очень круглыми глазами. Извивался, и хвост его дрыгал. Как у собак, когда они довольны.

Я позвал его, поманил, но он не пополз ко мне, а сильнее вцепился в голову гадюки и, извиваясь, поволок ее куда-то, видимо на улицу, поскольку дверь я не закрывал. Потом вернулся, вновь бросил на меня взгляд круглых своих глази схватил остальное: потащил туловище гадюки.

Время шло к рассвету. И уже гудели Каракумы голосами птиц и насекомых — все пело, жужжало и ожидало нового дня.

Конечно, я не уснул, хотя и старался. Лежал и думал, как утром расскажу своим новым друзьям про ночное приключение. И добавлю, между прочим, что если бы не этот желтопузик, то гадюка могла…

Настало утро.

— Как спали? — спросили друзья.

— Отлично спал! — ответил я. И на всякий случай посмотрел на пол. Следов гадюки не было. Но не было и желтопузика. А жаль!

Грустный рассказ

В начале лета были мы с сыном в Крыму. Когда ходили в горы, поймали черепаху.

— Давай отпустим? — предложил я сыну.

— Давай возьмем? — предложил мне сын.

— Давай, — согласился я.

Взяли черепаху. Она оказалась почти ручная. Не прятала голову под панцирь, когда мы кормили ее салатом и капустой и какой-то особой вкусной травой, которую находил для черепахи сын. Салат черепаха брала даже из рук.

Три недели прошло, вернулись в Москву с черепахой.

А в Москве у нас собака.

Как собака встретит черепаху? Как черепаха отнесется к собаке?

Но все обошлось. Собака полаяла удивленно на незнакомое существо. Черепаха с неменьшим удивлением смотрела на собаку, но голову под панцирь не прятала.

Через два дня они стали друзьями.

Черепаха спокойно ползала рядом с лежащей собакой, а собака смотрела на черепаху полузакрытыми глазами, а иногда бросалась ее лизать. И панцирь, и голову. И черепаха терпела. Вроде ей это нравилось.

Вскоре мы уехали на дачу — до осени.

Для собаки это счастье — бегай и гуляй весь день, и не то что в Москве — три раза прогулка, и то на поводке.

— И для черепахи — счастье, — сказал мне сын. — Она будет гулять по траве…

Прошел июль, и август был на исходе.

Сын каждое утро выпускал собаку и черепаху на волю, они гуляли и даже играли. И ели какие-то травы: собака — свои, черепаха — свои.

К концу августа погода испортилась.

Похолодало. Пошли дожди.

Но жизнь шла по-прежнему. С утра сын выпускал на улицу черепаху и собаку.

Было сыро, промозгло, дождливо. Собака радовалась.

И черепаха ползала…

Но вот исчезла.

— Папа, черепахи нигде нет!

Собака прибежала домой, и вид у нее был тоже виноватый.

Мы пошли с сыном искать черепаху. Облазили под дождем все: и кусты крапивы, и кусты малины, и заросли бузины, — но черепахи нигде не нашли.

Вернулись грустные.

Ничего не поделаешь!

Первого сентября сыну — в школу. Мы уехали с дачи.

Прошел год, и наступило следующее лето.

И опять мы на даче. И опять для собаки это — радость. Бегай, гуляй, не так, как в Москве.

Собака бегала и гуляла, пока мы разбирали вещи.

И вдруг примчалась к нам мокрая, взъерошенная и очень беспокойная и о чем-то явно просила нас — то сына, то меня.

— Пойдем посмотрим, — сказал мне сын.

Мы пошли.

Собака суетилась, но привела нас туда, куда надо.

Возле трубы, по которой идет тепло на дачу, она раскопала землю, и там…

Там лежала наша черепаха. Вернее, панцирь ее лежал.

Значит, черепаха искала тепло. И забивалась под землю, ближе к трубе.

Мы вновь с сыном закопали останки черепахи.

Собака все поняла и не стала вновь разгребать насыпанную землю. Поняла, что у нас с сыном невеселое настроение, и так же грустно, опустив уши, побрела за нами.

Недавно мы с сыном, который уже подрос, совершили путешествие на Кавказ.

Там на одном склоне горы мы увидели в траве черепаху.

Такую же, как наша — бывшая.

— Давай не будем ее ловить? — сказал мне сын.

— Конечно, не будем, — ответил я.

Собаки нашей с нами не было. И если бы она и была, то правильно поняла бы наш разговор.

Благородные яки

Было это в декабре в Монголии. В декабре в Монголии ясно и очень холодно. Небо голубое, без единого облачка, а мороз за тридцать, только без ветра.

Мы возвращались из далекого путешествия по скотоводческим фермам.

Нас трое: шофер, старенькая «Волга» и я.

Друзья задержали нас. Стало уже темнеть. Звезды выступили на посиневшем небе. Мы торопились. До селения — районного центра — добрых двести километров.

Дорога хорошая. По припудренному снежком песку, прихваченная морозом, она не хуже асфальта. Песок, снежок и сопки. То подъем, то спуск. То опять подъем и опять спуск.

Пятьдесят… сто… сто пятьдесят километров, прыгая и трясясь, проехали благополучно.

Но вот машина стала, и мотор ее заглох.

Кругом степь, сопки и звездное небо над головой. Месяц — в стороне.

Шофер сбросил меховые рукавицы и открыл дверцу.

Лютый морозный воздух обдал нас.

— Сейчас посмотрю… Заело что-то…

Монголы хорошо говорят по-русски.

Он открыл капот машины, и долго возился в моторе, и дул на руки, и вновь возился.

Я вышел из машины.

Шофер почти окостеневшими от мороза руками продолжал копаться в моторе, наконец сказал:

— Пошли назад, погреемся! Холодно!