Том 1. Стихотворения 1906-1920

Все сызнова: опять рукою робкой
Надавливать звонок.
(Мой дом зато — с атласною коробкой
Сравнить никто не смог!)

Все сызнова: опять под стопки пански

Швырять с размаху грудь.
(Да, от сапог казанских, рук цыганских
Не вредно отдохнуть!)

Все сызнова: про брови, про ресницы,

И что к лицу ей — шелк.
(Оно, дружок, не вредно после ситцу, —
Но, ах, все тот же толк!)

Все сызнова: . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(После волос коротких — слов высоких
Вдруг: щебет — и шиньон!)

Все сызнова: вновь как у царских статуй —

Почетный караул.
(Я не томлю — обычай, перенятый
У нищих Мариул!)

Все сызнова: коленопреклоненья,

Оттолкновенья — сталь.
(Я думаю о Вашей зверской лени, —
И мне Вас зверски жаль!)

Все сызнова: . . . . . . . . . .

И уж в дверях: вернись!
(Обмен на славу: котелок солдатский —
На севрский сервиз)

Все сызнова: что мы в себе не властны,

Что нужен дуб — плющу.
(Сенной мешок мой — на альков атласный
Сменен — рукоплещу!)

Все сызнова: сплошных застежек сбруя,

Звон шпилек . . . . . . . . . .
(Вот чем другим, — а этим не грешу я:
Ни шпилек, ни . . . . .!)

И сызнова: обняв одной, окурок

Уж держите другой.
(Глаз не открывши — и дымит, как турок
Кто стерпит, дорогой?)

И сызнова: между простынь горячих

Ряд сдавленных зевков.
(Один зевает, а другая — плачет.
Весь твой Эдем, альков!)

И сызнова: уже забыв о птичке,

Спать, как дитя во ржи…
(Но только умоляю: по привычке
— Марина — не скажи!)

1920

«Проста моя осанка…»

Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов!

Живу — никто не нужен!

Взошел — ночей не сплю.
Согреть чужому ужин —
Жилье свое спалю.

Взглянул — так и знакомый,

Взошел — так и живи.
Просты наши законы:
Написаны в крови.

Луну заманим с неба

В ладонь — коли мила!
Ну а ушел — как не был,
И я — как не была.

Гляжу на след ножовый:

Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: пить.

Август 1920

«Бог, внемли рабе послушной…»