Том 1. Стихотворения 1906-1920

Об ушедших — отошедших —
В горний лагерь перешедших,
В белый стан тот журавлиный —
Голубиный — лебединый —

О тебе, моя высь,

Говорю, — отзовись!

О младых дубовых рощах,

В небо росших — и не взросших,
Об упавших и не вставших, —
В вечность перекочевавших, —

О тебе, наша Честь,

Воздыхаю — дай весть!

Каждый вечер, каждый вечер

Руки вам тяну навстречу.
Там, в просторах голубиных —
Сколько у меня любимых!

Я на красной Руси

Зажилась — вознеси!

Октябрь 1920

Волк

Было дружбой, стало службой.
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!

Заедай верстою вёрсту,

Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке, —
Стосковался по тоске!

Не взвожу тебя в злодеи, —

Не твоя вина — мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!

Чем на вас с кремнем-огнивом

В лес ходить — как Бог судил, —
К одному бабьё ревниво:
Чтобы лап не остудил.

Удержать — перстом не двину:

Перст — не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!

Прощевай, седая шкура!

И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура —
Верить в волчью седину.

Октябрь 1920

«Не называй меня никому…»

Не называй меня никому,
Я серафим твой, легкое бремя.
Ты поцелуй меня нежно в темя,
И отпусти во тьму.

Все мы сидели в ночи без света.

Ты позабудешь мои приметы.

Да не смутит тебя сей — Бог весть! —

Вздох, всполохнувший одежды ровность.
Может ли, друг, на устах любовниц
Песня такая цвесть?

Так и иди себе с миром, словно

Мальчика гладил в хору церковном.

Духи и дети, дитя, не в счет!

Не отвечают, дитя, за души!
Эти ли руки — веревкой душат?
Эта ли нежность — жжет?

Вспомни, как руки пустив вдоль тела,

Закаменев, на тебя глядела.

Не загощусь я в твоем дому,

Раскрепощу молодую совесть.
Видишь: к великим боям готовясь,
Сам ухожу во тьму.

И обещаю: не будет биться

В окна твои — золотая птица!

25 ноября 1920

Чужому

Твои знамена — не мои!
Врозь наши головы.
Не изменить в тисках Змеи
Мне Духу — Голубю.

Не ринусь в красный хоровод

Вкруг древа майского.
Превыше всех земных ворот —
Врата мне — райские.

Твои победы — не мои!

Иные грезились!
Мы не на двух концах земли —
На двух созвездиях!

Ревнители двух разных звезд —

Так что же делаю —
Я, перекидывая мост
Рукою смелою?!

Есть у меня моих икон

Ценней — сокровище.
Послушай: есть другой закон,
Законы — кроющий.

Пред ним — все клонятся клинки,

Все меркнут — яхонты.
Закон протянутой руки,
Души распахнутой.

И будем мы судимы — знай —

Одною мерою.
И будет нам обоим — Рай,
В который — верую.

Москва, 28 ноября 1920

«Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе…»