Том 1. Стихотворения

Стало больше красавиц на свете,
Все нежнее и тоньше черты.
На скудеющей нашей планете
Стало больше людской красоты.

Есть такие прекрасные лица,

Что дивлюсь я, любуясь на них, —
Как такое могло сотвориться
Из обычных молекул земных?

У истоков отравлены воды,

Под пилой погибают леса, —
Но по тайной программе природы
Расцветает людская краса.

«Друг лечил от увлечений...»

* * *

Друг лечил от увлечений,
Он, иллюзии гоня,
Паутиной поучений
Обволакивал меня.

Был я вспыльчивым, как порох,

Был отменно бестолков,
Доходило дело в спорах
Чуть ли не до кулаков.

Но, пожалуй, слишком рано,

Хоть его тут нет вины,
Он ушел с земного плана
В край бесспорной тишины.

Он давно мне не перечит,

Не дает выговоров —
Только мне ничуть не легче
В этом лучшем из миров.

Единственный с корабля

Пусть в кармане нет ни рубля,
Жить на свете — большое диво.
Я — единственный с корабля,
Что лежит в глубине залива.

Гнал на рифы нас шторм ночной,

Не уйти от смертного часа...
Смытый с юта шальной волной,
Я единственный чудом спасся.

Спят друзья мои в глубине,

Позабыв о морских страданьях, —
И за всех их придется мне
Вам поведать о странах дальних.

О союзниках и врагах,

О скитаньях по белу свету,
О таинственных берегах,
Тех, которых в лоциях нету.

...Дайте место мне у огня —

Расскажу, где с друзьями плавал,
Я — единственный, и меня
Не проверит ни Бог, ни дьявол.

«Глядитесь в свое отраженье...»

* * *

Глядитесь в свое отраженье,
В неведомых дней водоем, —
Фантастика — лишь продолженье
Того, что мы явью зовем.

На сердце планеты — тревога,

Проносятся войны, трубя, —
И сложные функции Бога
Фантасты берут на себя.

Из глины сегодняшней лепят

Адама грядущих денниц,
И мира безгрешного лепет
Доносится с вещих страниц.

Старые журналы

Там веселые франты шлифуют панели,
И резвятся виньеточные наяды,
И из матово-черного дула тоннеля
Поезда вылетают в дыму, как снаряды.

И невеста в шелках, облаков невесомей,

Улыбаясь, встречает грядущего мужа, —
Но уже неуклюжие танки на Сомме
В наступленье пошли и траншеи утюжат.

Там в овалах — убитых поручиков лица,

И могилы солдатские в роще осенней,
И над чьей-то печальною койкой сестрица
Наклонилась, как белая птица спасенья.

...Увязают в грязи госпитальные фуры,

И пилот возвращается с первой бомбежки, —
Но еще на заставках смеются амуры
И пасхальные ангелы смотрят с обложки.

Привычка