Том 1. Стихотворения

Яснее видеть нам дано
Не золотую середину,
А опустившихся на дно
Или взошедших на вершину.

А рядом с веком и с тобой,

Участвуя в огромном чуде,
Живут таинственные люди
С не очень шумною судьбой.

Кипит людская быстрина,

Слились бессмертие и бренность —
И судеб необыкновенность
Обычностью оттенена.

В реторту жизненную ту

Вглядись, чтобы открыть в зачатке
Все выпадения в осадки,
Все воспаренья в высоту.

Назидание

Не стань покорным должником удачи.
Когда дорога чересчур легка,
Она предъявит счет наверняка
За эту легкость — так или иначе.

Когда дорога чересчур легка,

Задумайся: а нет ли тупика?
Не к пропасти ли ты идешь по ней?
Сверни на ту, что круче и трудней.

Пусть всё с тебя возьмет судьба сполна

Наличными — усталостью и потом,
Ведя по высям горным и болотам,
По рытвинам, без отдыха и сна.

И пусть опасен каждый поворот —

Тебя от тупика и от обрыва
Сама дорога предостережет
Тем, что она не кажется счастливой.

Лампочки в люстре

Огней электрических ясная стая
На бронзовых ветках сидела, блистая,
Сидела, роняя лучей оперенье, —
И вдруг мне послышалось тихое пенье:

«Мы лампочки, мы этот зал озаряем,

Мы светим, мы светим — и перегораем.
Шестнадцать свечей в нас, иль сорок, иль двести —
Исход предугадан, конец наш известен.

Одни из нас гаснут нежданно, до срока,

Когда напряженье меняется тока;
Другие — прочнее, но в ходе событий
Стареют вольфрама упругие нити.

Когда твоя очередь — завтра иль нынче?

Свершай свое дело, гори — если ввинчен!
Ты вечным не станешь, светясь вполнакала, —
Сияй и сгорай, чтобы люстра сверкала!

Гори — и не жди восхвалений за это:

Ты — смертная искра бессмертного света!»

«Предо мной, словно кони, дела...»

* * *

Предо мной, словно кони, дела
Мчатся вдаль, закусив удила.
Надо мною грехи и долги,
Словно коршуны, чертят круги.

Месят землю копыта коней,

Чтоб цветы вырастали на ней.
И над крыльями сумрачных птиц —
Небо радостное без границ.

Отсутствие

Когда надолго выедешь из города,
Почувствуешь недели через три:
Все в нем, далеком, вдвое сердцу дорого,
Все улицы, мосты и пустыри.

Он все светлее в памяти становится,

И все роднее каменный уют,
И все печали от него сторонятся,
В нем сплошь одни счастливые живут.

В него все вести добрые слетаются,

В него — по зову памяти твоей —
Все, кто ушел навеки, — возвращаются,
Чтоб только ты вернулся поскорей.

Тихоокеанское