Том 1. Стихотворения

Молчаливые фильмы, трамваи с площадкой открытой,
Чехарда и лапта, дровяной деревянный сарай...
Возникают из тьмы очертания давнего быта —
И душа экскурсанткой вступает в покинутый рай.

Как светло и привольно живется там детям и взрослым!
Все капризы мои моментально прощаются мне;
В мире этом еще не обижен никто, и не сослан,
И не болен никто, и никто не убит на войне.

Там счастливые сны до утра моей матери снятся,
Там осенней порой вечера так уютно длинны,
И на книжную полку, где с Фетом соседствует Надсон,
Даргомыжский и Лютер степенно глядят со стены.

В том домашнем раю, в безмятежно-безгрешном покое
Беспечально, бессмертно родные звучат голоса,
А на Среднем проспекте копытами цокают кони,
И на кухне чуть свет музыкально гудят примуса.

Устная речь

Это так, а не иначе,
Ты мне, друг мой, не перечь:
Люди стали жить богаче,
Но беднее стала речь.

Дачи, джинсы, слайды, платья...
Ценам, цифрам несть конца, —
Отвлеченные понятья
Улетучиваются.

Гаснет устная словесность,
Разговорная краса;
Отступают в неизвестность
Речи русской чудеса.

Сотни слов родных и метких,
Сникнув, голос потеряв,
Взаперти, как птицы в клетках,
Дремлют в толстых словарях.

Ты их выпусти оттуда,
В быт обыденный верни,
Чтобы речь — людское чудо —
Не скудела в наши дни.

«Я знаю верного врага...»

* * *

Я знаю верного врага —
Да будет жизнь его долга.

Попутчик юности моей,
Он помнит с давних лет
Своих врагов — моих друзей,
Которых больше нет.

Он не забудет ничего,
Пока жива вражда.
В сердитой памяти его
Я молод навсегда.

Пусть он меня переживет —
Хранитель тайн былых,
Ходячий памятник невзгод
И радостей моих.

«Ругают ли критики люто...»

* * *

Ругают ли критики люто
Иль хвалят, впадая в экстаз, —
Стихи наши твердой валютой
Становятся лишь после нас.

С годами — без лести, без блата,
Строга, неподкупно груба —
На медь, серебро и на злато
Все рассортирует судьба.

Анонимка сумасшедшего

Заявляю: за нами следят!
Межпланетные супершпионы
Вместе с нами в столовках едят,
Ходят в бани и на стадионы;

Пьют, как люди, любое вино,
Покупают шелка и ватины,
И, как люди, шагают в кино
На глупейшие кинокартины;

Носят юбки они и штаны,
Даже вклады имеют в сберкассах, —
А на карты их нанесены
Склады ядерных боеприпасов.

Чуть стемнеет — их будто и нет,
Хоть с ищейкой ищи — не отыщешь...
Каждой ночью — военный совет
На заброшенном старом кладбище.

Каждой ночью за тихой стеной
Шелестят межпланетные речи,
И недавно подслушано мной,
Что квадрат приземленья — намечен;

И даны их десантным полкам
На Земле боевые заданья,
И присвоены материкам
Неземные наименованья.

1988

Страх