Том 10. Пьесы, написанные совместно

Ашметьев. Так скажи мне, когда приедет. (Направляется к двери кабинета.)

Сысой. Слушаю-с. (Уходит.)

Входит Зубарев.

Явление второе

Ашметьев и Зубарев.

Зубарев. Александр Львович, ваше здоровье-с?

Ашметьев. Благодарю вас, ничего.

Зубарев. Уж извините, я ранним гостем к вам.

Ашметьев. Я очень рад.

Зубарев. В город на базар ездил, к сестре заезжал.

Ашметьев. Как вы сегодня рано поднялись.

Зубарев. Рано-с… Да схватился. свою птицу-то… а ее и дома нет, и ночь не ночевала… укатила, значит, с вечера. У сестры ее нет…

Ашметьев. Вы это про Варю?

Зубарев. Да, про нее-с… Простите, Александр Львович! Я думаю, уж она ивам надоела-с. Чуть не каждый день у вас…

Ашметьев. Да ее у нас нет. Я вчера от вас поехал, так она дома была.

Зубарев(испуганно). Как-с? Боже мой! Что ж это такое? Где ж она?

Ашметьев. Я не знаю.

Зубарев. Александр Львович, Александр Львович, не бывало этого, не бывало, не пропадала она у меня совсем-то: все либо у тетки, либо у вас в доме найдется… Что думать, что думать? Заступница!.. А голова горячая, горячая голова… Придет какая мысль… А я, признаться, поточил ее это время, погонял за фырканье.

Ашметьев. Вы ее видели после моего отъезда?

Зубарев. Не видал-с, до того ли?.. День-то деньской смотаешься с заботами да с убытками… Народ, сами знаете, окаянный! Угодники великие!

Ашметьев. Да погодите ныть-то!

Зубарев. Только бы нашлась, только бы найти-то ее, живую да здоровую!..

Ашметьев. А что бы вы сделали?

Зубарев. Молебен отслужу-с, а ее запру, запру на замок, с глаз не спущу.

Ашметьев. Не было бы хуже.

Зубарев. Как же, помилуйте, Александр Львович, ведь единственная-с, одна на свете у меня — все тут! А какие времена-то, что на свете-то делается! Газеты возьмешь: там человек повесился, там застрелился, а то уж стали под дорогу под железную бросаться живьем: голова на одну сторону, а ноги на другую отскочат. Какая смертность-то! У меня в доме, положим, ничего этого смертоносного нет, одна пищаль старая, да и та не стреляет, да вот разве мышьяк держу для крыс… А вода-то, а река-то-с! Теперь все придет в голову… Коли уж человек захочет это… Ах, угодники великие!..

Ашметьев. Да что вы, как баба!.. Найдется, вероятно… да непременно найдется.

Зубарев. Ах, боже мой! Ведь единственная, всё тут… а смертность, смертность… ужасно! (Оборачивает против себя палец.) Пю! — и нет человека, вот как стало!

Ашметьев(ходит по комнате). Всё вы глупости говорите! Ничего такого нет… конечно… ну, конечно… конечно… и быть не может.

Зубарев(хватая за руку Ашметьева). Александр Львович, бога ради! Может быть, вы что-нибудь такое знаете за ней, — может, вам что известно? Ведь сердце отца… знаете, молю вас, скажите! Хоть что-нибудь скажите!

Ашметьев. Я… я ничего не знаю. Одно могу сказать, что, конечно, найдется.

Входит Анна Степановна.

Явление третье

Ашметьев, Зубарев, Анна Степановна.

Зубарев. Анна Степановна, мое почтение-с, здравствуйте! (Целует ей руку.)

Анна Степановна. Здравствуй, Кирилл Максимыч! Что это ты, батюшка, какой взъерошенный! Рожь-то жать начали?

Зубарев. А ну ее, рожь! Не до жнива мне теперь! Смертность, Анна Степановна, смертность убийственная! Возьмешь газеты: там человек повесился, там застрелился!

Анна Степановна. Что это ты, батюшка! Я про рожь, а он про какую-то смертность! Откуда ты ее взял? У нас, кажется, все, слава богу, тихо, благополучно, так нам-то что за дело!

Зубарев. Нет-с, Анна Степановна, разлилась, распространилась повсеместно эта зараза теперь-с! (Оборачивает палец против себя.) Пю! — и нет человека.

Анна Степановна. Что ты, что ты! Александр, да что это он, что ему чудится?

Ашметьев. Разные глупости придумывает Кирилл Максимыч, и меня-то расстроил.

Зубарев. Ах, Александр Львович, ах, Александр Львович! Единственная, всё тут… и вдруг!

Анна Степановна. Да что это? Бог с ним! Уж в своем ли он разуме? Зубарев. Неизвестны вам мои приключения, Анна Степановна, вот вы так и говорите.

Анна Степановна. Просто у тебя ум за разум зашел; а все это, скажу я тебе, от твоих денег: много очень ты о них думаешь.

Зубарев. Да будь они прокляты! В огонь все брошу, коли только… если она у меня…

Анна Степановна. Ну, пойдем отсюда! Видишь, Александр что-то расстроен, не будем надоедать ему. Пойдем, я тебя чайком угощу! Поболтаем. (Встает и идет к двери.)

Зубарев. Благодарю покорно, Анна Степановна! Да-с, какие времена! Пю! — и нет человека.

Анна Степановна и Зубарев уходят.

Явление четвертое