Том 10: Стихотворения; Исторические миниатюры; Публицистика; Кристина Хофленер: Роман из литературного наследия

Начальник станции (кричит). Немедленно, говорю я, немедленно все вон. (Он торопливо вытесняет замешкавшихся, возвращается к застекленной двери, широко распахивает ее.) Сюда, пожалуйста, сюда!

Входит Толстой. Его ведут под руки (слева — дочь Саша, справа — Душан); идет он медленно, с трудом. Воротник шубы поднят, вокруг шеи шаль, и все же видно, что все его укутанное тело мерзнет, он дрожит от холода.

За ним теснятся пять-шесть человек.

Начальник станции (к теснящимся сзади). Не входите!

Голоса. Но позвольте... мы хотели бы быть полезны Льву Николаевичу... может быть, чай, немного коньяку...

Начальник станции (крайне возбужден). Никого не должно быть здесь. (Он силой оттесняет их назад и запирает застекленную дверь; но все время в стекла двери видны проходящие, иные с любопытством смотрят в зал ожидания. ) Не желаете ли, ваше сиятельство, немного отдохнуть? Присядьте, пожалуйста.

Толстой. Не ваше сиятельство... Слава Богу, уже не сиятельство... и никогда более, до конца. (Возбужденно оглядывается, замечает людей за стеклами двери.) Прочь... прочь этих людей, хочу остаться один... всегда вокруг люди... хоть наконец-то остаться одному...

Саша спешит к двери и торопливо завешивает ее своим пальто.

Душан (тихо, начальнику станции). Надо сразу же уложить его в постель, в поезде у него неожиданно начался приступ лихорадки, думаю, у него сейчас температура за сорок, ему очень плохо. Есть здесь поблизости гостиница с двумя приличными комнатами?

Начальник станции. Нет, ничего здесь нет. В Астапове нет гостиницы.

Душан. Но ему нужно немедленно в постель. Вы видите, как его лихорадит. Это очень опасно.

Начальник станции. Я почел бы, разумеется, за честь предложить Льву Толстому свою комнату, здесь рядом... но, извините меня... она так убога, так проста... служебное помещение, первый этаж, узкая, я не решаюсь пригласить в нее...

Душан. Это ничего. Мы во что бы то ни стало должны немедленно уложить его в постель. (Толстому, сидящему у стола, охваченному внезапным лихорадочным ознобом.) Господин начальник станции настолько любезен, что предлагает нам свою комнату. Вам надо немедленно лечь и отдохнуть. Завтра вы опять будете бодры, и мы сможем продолжить наш путь.

Толстой. Продолжить путь?.. Нет, нет, я думаю, что больше никуда не поеду... Это была моя последняя поездка, я уже у цели.

Душан (ободряюще). Пусть вас не волнует этот легкий приступ лихорадки, этот пустяк не стоит внимания. Вы немного простыли — завтра опять почувствуете себя хорошо.

Толстой. Я уже сейчас чувствую себя хорошо... очень, очень хорошо... Только нынешней ночью, это было ужасно, мне показалось, что они смогут настигнуть меня и отправить обратно в тот ад... и тут я встал и разбудил вас, так сильно меня это взволновало. И все время, пока мы были в пути, не отпускал меня этот лихорадящий страх, прямо зуб на зуб не попадал... Теперь же, когда я попал сюда... Но где я? Никогда я здесь не был... Теперь все разом переменилось... Теперь я не испытываю никакого страха... теперь им меня уж не достать.

Душан. Разумеется, нет, разумеется. Вы сможете отдохнуть, лечь в постель, здесь никто вас не найдет.

Оба помогают Толстому подняться.

Начальник станции (подходя к нему). Я прошу извинить меня... я могу вам предложить только очень простую комнату... мою комнату. И кровать, вероятно, тоже не очень удобная... железная кровать... Но я немедленно распоряжусь, я дам депешу, следующим же поездом сюда доставят другую кровать...

Толстой. Нет, нет, не нужно другую... Долго, слишком долго имел я все самое лучшее! Чем хуже теперь, тем лучше для меня! Как же умирают мужики?.. А ведь умирают тоже, хорошей смертью...

Саша (помогая ему). Пойдем, папá, пойдем, ты устал...