Том 11 (XVI век, сочинения Ивана Грозного и Андрея Курбского)

Притом прозба моя начинается до васъ, с таковою краткою повестию. Случилося ми некогда беседовати со преподобным старцемъ твоимъ, а моимъ отцомъ и господином, блаженныя памяти преподобнымъ исповедником Артемием.[1096] А беседа была о книжных делех, наипаче же о книзе Великого Василия, просившу ми ее у него для прочитания, кою ли, поведал, есть у себя — яко мя потомъ и даровалъ ею, з ласки своея. Азъ же вопросихъ: «Аще ли вся есть книга Великого Василия у нас?» Он отвещал ми, иже толико переведена Постническая книга у нас и неколико ктому от различных повестей словес, и ктому рекъ: «Есть написана книга, евангельскими и апостольскими словесы едиными, избирающи и сочиняючи приличные, и глаголют ее аки бы Василиа Великого». Аз рекъ: «Не вемъ, естьли есть его». «А что, — рекъ, — налепшая книга его,[1097] о естественных вещахъ писанная,[1098] и иные книги супротив еретиковъ,[1099] те не преведены в нашъ языкъ». И ктому просил мя, ижбы аз потщание учинил, купил книгу Василиеву всю и добыл такова человека, кто бы моглъ з грецка языка, обо з латинского, превести ее. Аз отвещал: «Аще, — молвлю, — и добуду грецким умеющаго, або латинским, но словеньский не будут умети». Преподобный же со усердиемъ реклъ: «Аз, — рече, — с потщаниемъ в старости моей, аще бы и пешему случилося ми, препоясався, пойду с-Слутца[1100] там, где ми кажешь, и буду пособляти в преводе, и склоняючи на словенской». И повторе воистинну реклъ: «Обы, — реклъ, — сподобил мя Богъ, то ми же бы аз по словенскии помогал».

Азъ же, сие слышахъ ото устъ преподобнаго, не токмо о таковых людехъ попечение учиних, набываючи их к такому делу, но и самъ немало лет изнурих по силе моей, уже в сединах, со многими труды, приучахся языку римъскому. К тому и благородному юношу, брата моего, князя Михаила Оболенского[1101] умалихъ, ижебы во младомъ еще будущий веце, навык тех внешнихъ наукъ во языце римсте. Он же послушал мя, и изнурих три лета в Кракове в школе, и потом совершения ради до Влох ехалъ, оставя домъ, жену и дети, и тамо аки два лета пребыл. А ныне, благодатию Божиею, возвратился к нам, здрав и в праотеческом благочестию целъ, яко корабль, преполон дражайших корыстей.

Аз же не токмо Великого Василия всю книгу купих,[1102] но иных некоторых учителей наших: все оперы книги Златоустовы, Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Иоанна Домаскина и кронику некую, ново з грецка на латынской преложенную, зело потребную и премудрую, написана от муже некоего зацъного, Никифора Калийста. А техъ всехъ книгъ — которая что в себя имеет — преписавшии рестра,[1103] посылаю до вашей милости и держу то от вас, иже вскоре ихъ прочтете и разсмотрите нашъ недостаток книжный, паче же глас словес божественных.

А того ради прозбу и моление братцкое к вашей милости простираю: союза ради любовнаго Христа нашего, такоже и раба его, старца твоего, а моего отца, святаго преподобного Артемия, — яви любовь ко единоплемянной Росии, ко всему словенскому языку! Не обленись до нас приехати на колько месяцей, даючи помощь нашему грубству и неискувству![1104] Бо не обвыкли мы, яко аз, тако и князь Михайло, словенску языку вконецъ, и того ради боимся пуститися едины, без помощи, на так великое и достойнохвальное дело. А того ради послах к тебе предисловейцо единой книги нашего переводу,[1105] не ижебы имъ величаяся, або тщаславяся тем — Боже, сохрани насъ от таковых! — но оказуючи недостаток и невежество наше, яко тамъ прочитающе, лепей разсмотришъ. Бо исках помощи себе, семо и овамо обращаяся, и никакоже обретохом. Аще ли Богъ тя принесет до нас, то бы аз селъ со единым боколяромъ[1106] за книгу Павловых епистолей, беседованныхъ от Хрисостома, а ваше бы милость сел за другую книгу со князем Михаилом — або Григория Богослова, або Василия Великого. Посылаю те вашей милости подарок духовный — арацыю едину Григория Богослова, а другое слово Великого Василия преводу нашего: прошу, ижебы есть принял тот малый нашь упоминокъ с любовию.