Том 11 (XVI век, сочинения Ивана Грозного и Андрея Курбского)

Азъ же къ тому не могохъ приити за бедами и напастьми страньства моего, иже бы моглъ преложити до конца его всю книгу священную и многополезную, яко рехомъ, отъ таковаго светлаго и апостолоподобнаго мужа написанную. Ибо ровняется онъ в феологии[1277] Дионисию Ареопаитскому и Григорию Богослову; въ глубочайшыхъ же духа изысканияхъ Васиилю Великому; во обронению же церковныхъ догматовъ (аще и не такъ пространн) Иоанну Златоустому. Подпираетъ же ся и держится крепце (сопротивъ еретиковъ борящеся) Афанасия Великаго и премудраго Кирилла Александрийскаго. А что же реку о чистомъ и священнолепномъ его жительстве? Понеже списатель жытия его Иоанъ, блаженный епископъ,[1278] написалъ по достатку о всемъ: яко, въ мире еще онъ бывше, обрелъся пресветлымъ исповедникомъ и до крови пострадалъ, яко истинный победоносецъ,[1279] во отсеченю руки за имя Христово и рождсшие его, наветомъ нечестиваго Лва Саврина, перваго икономаха. Кътому тогда извещенно и свидетельствовано от Бога знамениемъ онымъ великимъ преподобие его, еже есть изцелениемъ руки его уже умершие. Отовсюду убо таковыми и такъ великими ограженъ и вооруженъ самое Премудрости ипостасные словесы и делы и святыхъ апостоловъ его, и пророковъ, и древнихъ учителей — апостальскихъ намесниковъ, — и аще со прилежаниемъ прочтеши книгу его, узриши его стояща, яко истинаго поборника церкви Божии, всего вооруженна зброею светлою и крепькою, паче солнца сияющею, сиречь догматы пресветлейшими апостольскаго правоверия, и мечь обнаженъ обоюдуостръ въ руце держаще, сиречь глаголъ Божий. И сице, еретические роды посецающе, самъ же въ догматехъ благочестия непреодолимъ бывающе, а правовернымъ многое утешение и неизреченную радость и веселие, и надежду изливающе.

А сего ради молю и советую: аще кто языка словенскаго братий нашыхъ хощетъ прочитати книгу его, и оныхъ древнихъ учителей премудрыхъ церковныхъ, да первое учатъся трудолюбне и тщательне прочитаютъ со прилежаниемъ Божественные Писания. Потомъ и внешнымъ поучаются, сиречь философскимъ искуствамъ (аще ли не обрящутъ в земле своей толковыхъ учителей, да не ленятся ездити и до чужихъ странъ, яко Исусъ, сынъ Сираховъ, советоетъ).[1280] Понеже оные предреченные святые многие лета изнурили, не щадечи проторовъ, въ техъ поучаяся: овы ездили до далечайшихъ чужыхъ странъ, овыи же во домехъ своихъ учашеся, набывающе имъ родители таковыхъ учителей, — яко и тому Дамаскину отецъ его, — и сице, украшаху внутреннаго человека безсмертнаго. Яко и онъ пишетъ во четвертыхъ книгахъ своихъ во слове о Писанияхъ пространне, якову полезность отъ прочитания Писаней приобретаемъ. О внешныхъ же сице: аще ли что отъ внешныхъ приобрести можемъ — будемъ искусны купцы, иже истовое и чистейшее злато собирающе, а нечистое отмещуще. Да приемлемъ словеса предобрейшие,[1281] боговъ же, смеху достойныхъ, и басни чуждые, псом отвержемъ, сиречь невернымъ и еретиком.

А для Бога, не потакаемъ безумнымъ, паче же лукавымъ, мнящимся быти учительми, паче же прелесникомъ. Яко самъ азъ отъ нихъ слышахъ, еще будуще во оной русской земле, яже подъ державою московскаго царя есть; глаголютъ бо они, прельщаючи юношь тщаливыхъ ко науце, хотящыхъ навыкати Писания (понеже во оной земле еще многие обретаются, пекущиеся о своемъ спасению), и со прещением заповедуютъ имъ, глаголюще: «Не читайте книгъ много!» И указуютъ на техъ, аще кто ума изступилъ: «Онсица, рече, въ книгахъ зашелся, а онъсица въ ересь впал». О, беда! Отъ чего беси бегаютъ и ищезаютъ, и чемъ еретицы обличаются, а некоторые исправляются — сие они оружие отъемлютъ, и сие врачество смертоносным ядом[1282] нарицаютъ; не памятуючи Господня слова, яко самъ реклъ: «Прочитайте Писания, въ нихъже обрящете жывотъ вечный», и паки: «Испытайте Писания, понеже те свидетельствуютъ о мне».[1283]