Том 13. Письма, наброски и другие материалы

Одна из наиболее влиятельных газет — «Таймс», имеющая около 350 000 тиража. Лет тридцать назад она была захудалой газеткой и тогда ее купили за 75 000 долларов, а теперь она дает своему владельцу мистеру Оксу свыше 18 миллионов долларов ежегодного дохода. Главную статью дохода американских журналов и газет составляют объявления, которые поставлены блестяще. Целый ряд лучших поэтов и художников пишет тексты и иллюстрирует объявления, ставя под ними свои подписи, как под произведениями. Все газеты выходят с большим количеством страниц, так что, например, прочесть воскресный номер «Таймса», который весит больше фунта, нет возможности не только читателю, но и редактору, а газетные разносчики едва могут взять с собой свыше 20 экземпляров этой газеты.

Нужно сказать, что газеты, каждый номер которых является целой «библиотекой» по вопросам политическим, экономическим, спортивным, театральным и т. д., издаются образцово, но зато американские газетные нравы вошли в историю мировой журналистики как образцы беззастенчивого вранья. Тогда как репортеры других буржуазных стран врут, преследуя определенную цель, сообразуясь с обстоятельствами и стремясь придать своей лжи видимость правдоподобия, американская пресса лжет, не считаясь с фактами, просто в погоне за сенсацией и рекламой. Так, например, в один прекрасный день в одной из газет появилось сообщение под сенсационным заголовком «Змеиные яйца в Москве», которое оказалось изложением одного из рассказов Булгакова^*.

Разумеется, особняком в американской журналистике стоит пресса коммунистическая. Если принять в соображение довольно малое количество членов рабочей (коммунистической) партии Америки — 16 000 чел., то тираж и влияние коммунистических газет будет сильным. Так, русская газета «Новый мир» издается в количестве 5000 экземпляров, еврейская коммунистическая газета «Фрайгайт» — в 30 000 экземпляров. Кроме них имеются газеты украинская, литовская, итальянский коммунистический еженедельник и т. д. Всего по одному Нью-Йорку коммунистическая пресса насчитывает около 60 000 подписчиков, постепенно отвоевывая себе новые читательские круги, как это было, например, с газетой «Фрайгайт», отвоевавшей у соглашательского «Форвертса» 15 000 подписчиков.

Серьезная литература в Америке не имеет никакого влияния и крайне мало распространена. Такой большой индустриальный поэт Америки, как Карл Сандбург, издает свои книги в количестве не больше 500-1000 экз., что является совершенно ничтожной цифрой. Интересно отметить, что наибольшим успехом пользуется книга «Зеленая лампа», принесшая большой доход автору и издателю, но о которой сама американская критика говорит, что более бессмысленного, глупого и дикого произведения американская литература не знала.

Так же безразлично относятся в Америке к поэзии.

Театральное искусство проходит главным образом под знаком обозрений. В бесконечных театрах и театриках можно видеть только полуголых женщин, танцы, акробатику и т. д. Зато колоссальным успехом пользуется кино. Кинотеатры открыты с 11 часов утра, а есть и такие, которые работают всю ночь.

[1926]

Из беседы с немецким писателем Ф.-К. Вейскопфом *

Завязалась беседа. Говорили о новом брачном праве в СССР, о советском кино (Маяковский и Брик восторженно рассказывали о новом фильме «Шестая часть мира»^*), об Америке, где незадолго до этого побывал Маяковский, о ножках комсомолок и о советских рекордных полетах. Говорили об автомобилях Форда и об электрификации СССР, об американизации стиля работы, о предстоящей новой постановке Мейерхольда (о «Ревизоре» Гоголя)^* и, наконец, о литературе.

— Литература… литература, собственно, отходит в прошлое.

— ?

— Ну да, потому что она более скучна, чем наша советская действительность. Более скучна, чем, например, собрание нуждающихся в жилой площади… Я недавно был на одном таком собрании и скажу вам: то, что рассказывали там простые ораторы «из толпы» о своей семейной жизни, о мелочах своего быта, о своих планах, было куда интереснее, чем самый лучший надуманный роман… А демонстрации комсомола на Красной площади — они лучше, чем любое из моих стихотворений… исключая, разумеется, стихи рекламного характера, как, например, стих о Моссельпроме…

Свою филиппику против литературы он заканчивает так:

— А остальное уже сказал один из наших профессоров: книги?… книги, собственно, не читаются, только пишутся… Поэтому у нас в Москве их столько и печатается…

Но в конце концов он все же называет две новые книги, которые он не сжег бы при «чистке литературы». Это «Кюхля» Тынянова и (еще неизданные) воспоминания Станиславского^* — «самая интересная книга последних лет, так как это картина настоящей человеческой жизни, а никакой не роман…»

И на прощание он еще замечает:

— Один-единственный трактор Форда лучше, чем сборник стихов… и одна <ярко> прожитая ночь интереснее, чем собрание сочинений прославленного романиста… До свидания, товарищ… до свидания.

[1927]