Том 14. Критические статьи, очерки, письма

В Англии существует странное звание — «поэт-лауреат», констатирующее восхищение официальных лиц и отчасти восхищение всей нации. При Елизавете, и при жизни Шекспира, имя национального поэта Англии было Друммонд.

Конечно, мы живем уже не в то время, когда расклеивались афиши: «Макбет», произведение Шекспира, переделанное сэром Вильямом Дэвенэнтом». Но когда играют «Макбета», публики собирается немного. Кин и Макреди провалились в этой драме.

В наши дни ни в одном английском театре не стали бы играть Шекспира, не вычеркнув из текста слово «бог», где бы оно ни встретилось. В разгаре девятнадцатого века на Шекспира все еще оказывает давление лорд-камергер. В Англии вне церкви слово «бог» не произносится. В разговоре слово God заменяют словом goodness (доброта). В изданиях и на представлениях Шекспира вместо God пишут и говорят heaven (небо). Смысл искажается, стих хромает, неважно! Последний крик умирающей Дездемоны: «Господи! Господи! Господи!» («Lord! Lord! Lord!») в издании Блаунта и Джеггарда 1623 года был вычеркнут по специальному приказу. Этот крик пропускают и на сцене. «Иисусе милостивый!» было бы святотатством; благочестивая испанка на английском театре должна восклицать: «Юпитер милостивый!» Вы думаете, мы преувеличиваем? Хотите доказательство? Откройте «Меру за меру». Там есть монахиня Изабелла. Кого она призывает? Юпитера. У Шекспира было написано «Иисус». [174]

Тон пуританской критики, направленной против Шекспира, конечно, смягчился; однако полное выздоровление еще не наступило.

Не очень много лет тому назад один английский экономист, человек авторитетный, касаясь наряду с социальными вопросами вопросов литературных, в одном из своих отступлений высокомерно, ни на секунду не теряя апломба, заявил следующее: «Шекспир не может жить потому, что он писал большей частью на иностранные или античные сюжеты: «Гамлет», «Отелло», «Ромео и Джульетта», «Лир», «Юлий Цезарь», «Кориолан», «Тимон Афинский» и т. д., тогда как в литературе жизнеспособны только плоды непосредственных наблюдений и произведения, написанные на современные сюжеты». Что вы скажете о подобной теории? Мы бы и не говорили о ней, если бы она не нашла одобрения в Англии и последователей во Франции. Кроме Шекспира, она попросту исключает из литературной «жизни» Шиллера, Корнеля, Мильтона, Тассо, Данте, Вергилия, Еврипида, Софокла, Эсхила и Гомера. Правда, она зато увенчивает Авла Геллия и Ретифа де Ла Бретонна. Шекспир не жизнеспособен? О критик, он всего лишь бессмертен!

Приблизительно в то же самое время другой английский критик, но шотландской школы, пуританин той разновидности недовольных, вождем которой является Нокс, объявил поэзию ребячеством, отверг красоту стиля, как преграду между мыслью автора и читателем, не нашел в монологе Гамлета ничего, кроме «холодной напыщенности», а в прощании Отелло со знаменами и с лагерем ничего, кроме «декламации», отождествил метафоры поэтов с размалеванными картинками в книгах, годными только на то, чтобы забавлять маленьких детей, облил презрением особенно Шекспира, «испещренного», по его мнению, «от начала до конца такими картинками».

Не далее как в январе этого года одна остроумная лондонская газета с иронией, окрашенной возмущением, спрашивала, кто более знаменит в Англии — Шекспир или «господин Колкрэфт, палач»:

«В этой просвещенной стране есть такие местечки, где, если вы произнесете имя Шекспира, вам ответят: «Не знаю, кто этот Шекспир, вокруг которого вы поднимаете такой шум, но держу пари, что Гэммер Лэйн из Бирмингама согласится драться с ним за пять фунтов». В отношении же Колкрэфта никто не ошибается».

(«Daily Telegraph», 13 января 1864 года.)

IV

Как бы то ни было, памятника, который Англия должна поставить Шекспиру, до сих пор еще нет.

Франция, признаемся в этом, в подобных случаях действует не быстрее. Другая слава, совсем иная, чем Шекспир, но не менее великая — Жанна д'Арк — тоже с давних пор ждет национального памятника, памятника, достойного ее.

У этой земли, которая была Галлией и которой правили Велледы, с точки зрения католицизма и с точки зрения истории были две покровительницы, две царственные фигуры — Мария и Жанна. Одна из них — святая, дева Мария, другая — героиня, девственница. Людовик XIII отдал Францию в дар одной из них, другая подарила Францию Франции. Памятник второй должен быть не ниже памятника первой. Жанне д'Арк нужен монумент не менее грандиозный, чем Собор Парижской богоматери. Когда он будет поставлен?

Англия оказалась несостоятельным должником перед Шекспиром, а Франция обанкротилась перед Жанной Д'Арк.