Том 14. Звезда надзвездная

Баязид чувствовал себя в «накате» – задумал прогуляться на кладбище, там всегда тихо. Кое-где среди могильных камней сидели старики и кротко вспоминали. Откуда ни возьмись – веселый малый, да и еще дернул. Он упивался святой игрой на арфе. Увидя шейха, его бедность и его печаль, ему захотелось развлечь его. Весь мир зазвучал игрой на его арфе. И даже когда музыкант чувствовал, какие вылетали звуковые безобразия, его еще пуще веселило, лицо его расходилось до ушей – улыбка раздирала губы. Он подскочил и, семеня перед шейхом, развертывал свое искусство. Баязид долго терпел, остановился и решительно произнес – слышно сквозь арфу:

– Прекрати!

Музыкант впал в раж и с последними звуками арфы треснул шейха по башке, и арфа – на куски.

На следующий день потерпевший от «изувера» получил деньги на покупку новой арфы и сластей – рахат-лукум, халва и фисташки к чаю, и письмо: Баязид просит простить, – не выдержал.

Музыканту стало не по себе. После чего, сейчас же, немедленно отправился в дом к шейху сказать спасибо. И сделался одним из самых верных учеников Баязида.

Легкомыслие

Спросили Баязида, кто был его главный учитель?

– Одна старуха, – сказал Баязид. – Однажды, в высшем восхищении, я вышел в поле. Встретилась мне старуха и просит донести до города куль муки, а в моем состоянии я не мог нести. Я взмахнул рукой – и появился лев. Я положил ему на гриву старухину муку и сказал: «неси в город». Потом я спросил старуху: «Как ты думаешь, кто я и что ты расскажешь в городе?»

Отвечала старуха: «А скажу я, что встретился мне жестокий и легкомысленный человек».

«Откуда мне сие?»

Она мне сказала: «Подумай-ка, лев создан Богом свободным, а ты его принудил таскать муку, и это жестоко. Кроме того, ты хочешь показать жителям города твои чудеса. Разве это не легкомыслие?»

Тут я узнал от старухиной муковки свою слабость и грех – низвергся и притих.

Собака открыла глаза

Случилось Баязиду на узкой дороге встретить толпу юношей. Откуда-то выбежала собака. Баязид посторонился. Кто-то из толпы спросил: почему он, царь суфиев, попятился перед собакой? – ведь Бог вознес человека выше всех тварей.

Баязид ответил: «Эта собака сказала мне: „О, Баязид, в первотворении мы не одно ли и то же? И чем я виновата, что Бог покрыл меня собачьей шкурой, и в чем твоя заслуга, что Бог короновал тебя царским венцом?“ Эти слова побудили меня дать собаке пройти вперед».

* * *

Другой раз, во время прогулки, к Баязиду привязалась собака, вся в грязи. Баязид подобрал полу своего плаща – не запачкаться.

Но собака заговорила: «О, шейх, если я запачкаю твою одежду, тебе достаточно кувшина воды – вымыть, но нечистоту твоего сердца не смоет вода и семи морей!»

Баязид сказал: «И вправду – ты грязнуля, а я – разве душа моя чиста? Давай, будем друзьями, и из двух нечистых не получится ли чистое?»

А собака сказала, – она говорит по-своему, на собачьем, а Баязид перевел на персидский: «Собака не любит с тобой водиться. Собаку гонят в три шеи, а тебе всюду – здравствуйте, пожалуйста. О какой тут дружбе, я – собака. Какие у меня запасы – сухарик на обед, а на ужин – воспоминание, а у тебя – целый мешок пшеницы. Нет, нам с тобой не рука».

И воскликнул Баязид от всей души:

«О, Господи, собака считает недостойным ее сопровождать, откуда мне надеяться быть сопровождаемым Тобою!»

И возблагодарил Бога, что вразумил его через собаку.

3. Зун-Нун *

Суфий египетский

Родина Зун-Нуна Египет. Имя одного из самых громких среди суфиев Х-го века: Басри месопотамский, Баязид персидский, Зун-Нун египетский. При жизни шла о нем слава: колдун. И удивлялись его образу жизни, все не по-людски, навыворот и наоборот. Жил в одиночестве и скрытно.

Обращение / Подвижник

Есть что-то глубоко оскорбительное для человеческой души: законы природы. Одни времена года чего стоят, а непрерывное мое «хочу»? Какое рабство, безвыходно.

Рано я это почувствовал и тогда же сказал себе: свое рабское «хочу» – не хочу.

Мне говорят: трудное это дело и не всякому на руку. И указали дорогу: живет праведник. Долго искал я подвижника и нашел, вижу: привязал себя человек к дереву и висит вниз головой.

«О, мое тело, я буду терзать тебя, пока ты не станешь мне послушным. Я стану свободный, когда заглушу в себе твой голос: „хочу“».

Меня поразила решимость этого человека, он услышал мое удивление: «Кто это? – спросил он, – кого я мог тронуть-мое раскаяние при бесчисленных моих пороках?»

«Мир тебе, – сказал я и подошел поближе, – объясни мне твой подвиг».

«Мое тело не повинуется моей воле, – страждет, а кто дает страданию овладеть душой, душа теряет силу сопротивляться соблазну».

Ответ подвижника и другие мои встречи открыли мне путь, но я еще не постиг: «Кто предался воле Божьей, о том Бог печется».

Слепая птица

Однажды, раздумывая: как возможно Богу заниматься делами твари? – я увидел на дереве птицу: глаза ее никуда не глядели – слепая. Кто – подумал я, – накормит и напоит ее, слепую?

А птица слетела наземь, копается клювом, – подковырнула зерно, червяков прихватила и снова поднялась на дерево– на старое место.