Том 14. Звезда надзвездная

Навстречу купец.

– AI купец! Я убил тигра, не хочешь ли шкуру?

– А где она?

– А вон, у пещеры.

– Ну, спасибо.

Оставил купец товар на дороге, а сам к пещере за тигровой шкурой.

Бежит заяц.

Навстречу пастух.

– А! Пастух! Под горой у пещеры купец шкуру снимает с тигра, товар на дороге оставил, хочешь попользоваться?

– Спасибо!

И побежал пастух купцов товар шарить. Бежит заяц. Навстречу волк.

– А! серый! Пастух ушел за добычей – купцов товар без хозяина на дороге, стадо пастухово без призору, ступай, поживишься.

– Спасибо, спасибо.

И побежал серый волк пастухово стадо чистить.

Бежит заяц.

Навстречу ворон.

– А! ворон! Волк побежал пастухово стадо чистить, волчата одни. Не желаешь ли полакомиться?

– Спасибо.

И полетел ворон к волчиной норе волчат клевать.

Бежит заяц.

Навстречу старуха с шерстью.

– А! бабушка! ворон улетел волчат клевать, попользуйся вороньим гнездом – соломы тебе будет довольно.

– Спасибо, Иваныч, дай тебе Бог здоровья.

Старушонка положила шерсть за кустик, побрела к вороньему гнезду гнездо снимать.

Бежит заяц –

А на него ветер ——

А! Ветер Ветрович! Старуха пошла за вороньим гнездом, не желаешь ли поиграть с шерстью, звона за кустиком трепыхтает.

– Спа-си-бо.

Ветер подул на дорогу, выдул старухину шерсть, закрутил, завеял, растрепал ее бородой и! – понесся

* * *

А там купец снял с тигра шкуру, вернулся со шкурой на дорогу, где товар оставил, а товара нет – пастух унес! – и погнался купец за пастухом ——

Пастух пришел с Купцовым товаром к стаду, хвать, а волк овцу угнал, и погнался пастух за волком

Волк приволок овцу к норе, а у волчат глаза выклеваны – пропали волчата! – и погнался волк за вороном

Ворон поклевал волчат и назад в гнездо, а гнезда-то нет, старуха на дрова сняла, и погнался ворон за старухой

Старуха снесла гнездо к себе в избу, вернулась на дорогу, хвать, а ветер несет ее шерстку, и погналась старуха за ветром –

Ветер дул, завивал старухину шерсть, гнал ее полем, свистел, играл –

Ветер дул и кружил-

И увидел заяц – по дороге в ветре кружилось: купец, пастух, волк, ворон, старуха.

И как увидел заяц – смотрел – смотрел и захохотал.

Захохотал заяц и так хохотал – от хохота разорвалась губа.

6. Звериное дерево

У дерева сошлись три зверя: слон, обезьяна, заяц и с ними ворон. Без головы жить невозможно, кому быть старшим?

«Я слон. Я помню дерево чуть от земли: я старший!» – и стал под деревом, ничем не сдвинешь.

«Нет, я постарше!» – обезьяна прыгнула на ветку и уцепилась над слоном.

«Я заяц – Ё – я видел, как на дереве зазеленели первые листочки, я всех старше!» – да скок… и стал над обезьяной.

«Нет, ворон старше! Я принес зерно, из этого зерна все пошло» – и ворон взлетел над всеми.

Так старшинством живет зверье: слон, обезьяна; над обезьяной заяц; а выше над зверями ворон.

IV. Суфийная мудрость *

1. Из-под овечьей шерсти *

Грешник – пьяница – дитя – женщина

Хасан Басри (642–728), месопотамский араб суфи (в рубище овечьей шерсти), наставник взыскующих правоверных, рассказывает о своих памятных встречах: четыре лица запечатлелись в его глазах: грешник, пьяница, дитя, женщина.

* * *

Однажды проходя по улице я встретил известного по всей Басре мошенника, на лице которого жалобы припечатали «негодяй». И я обличил его. Весь он, подергиваясь, выслушал меня и спокойно сказал:

– Праведный шейх, ты проколол мою душу. Твои глаза видят сквозь паутину моих уловок, а что ты скажешь о моем конце? И скажи мне, чем ты сам кончишь? Как знать, какой-нибудь случай повернет – и я раскаюсь и угожу в праведники святые, а ты при своей святости – тоже случай, ткнешься носом в грязь?

* * *

Проходя улицу, я наткнулся на пьяного человека – ничком в грязь. Жадно лакал лужу.

– Подымись, – окрикнул я, – твердо стань на ноги, чтобы снова не ковырнуться.

– Святой шейх, я поднялся, – отбулькнув, добродушно лепетал пьяный человек, – я умоюсь… на рожу воды хватит. Я поднялся… А вот ты, если ткнешься, с тобой упадут тысячи.

* * *

В окне дома я заметил, мальчик играл с зажженной свечой.

– Откуда взялся свет? – спросил я.

Мальчик, лукаво перемигнув, задул свечу.

– А ты мне скажи, куда ушел свет?

* * *

Раздумывая о бедном круге нашего знания, я продолжал путь.

Меня остановила женщина.

Я поражен был ее красотой, плечи ее были обнажены. Путаясь в словах, она принялась жаловаться на мужа.

– Сперва покрой лицо, – перебил я.

Резко она ответила:

– Что мне до покрывала? Я встретила одного человека, полюбила его и только его одного вижу неотступно перед собой, его глаза светятся в моих. А ты кичишься «возлюби Господа Бога» и шаришь по моему лицу.

Негр

Хасан Басри достиг высокого смирения и всякого, кого встречал он или думал о ком – казались ему выше его. И со всеми он говорил кротко.

Шел он по берегу Тигра и невольно остановился. На берегу сидел негр с женщиной в обнимку, а перед ним красовался кувшин. Они пили и григотали.

И глядя на негра и его бабу Хасан сказал себе: – «и эти выше меня». Но голос из подножия его души перебил голос вершинный: «Разве? Да ты посмотри на бабу, неужели и она выше тебя?»