Том 19

«Всюду, где в прошлом столетии вследствие войн, эпидемий, пожаров и прочих бедствий гибли сельские хозяева» (т. е. крестьяне), — «господин сеньор тотчас же оказывался тут как тут, чтобы целиком или частично присоединить к своим владениям пашню пострадавшего района» в качестве «заброшенного участка». «Поземельный, подомовый налоги я прочие тяготы вы, господа, при этом, конечно, остерегались брать на себя. Эти налоги должны были и дальше платить или вся община, или же новый владелец, который получал зачастую лишь третью, шестую, восьмую часть прежней земельной площади, но вместе с купчей крепостью заполучал и все прежние налоги, сборы и повинности. Подобным же образом поступали вы и с общинными лугами и пашнями, когда, например, вышеуказанные причины влекли за собой более или менее полное обезлюдение деревни. Как эти, так и другие обстоятельства вы использовали для того, чтобы как можно больше округлить свои поместья. Общины же и отдельные крестьяне должны были неослабно нести общинные, школьные, церковные, окружные и прочие повинности, словно бы у них не произошло ни малейших потерь... Той же меркой, какой вы изволите мерить нас, будем и мы вас мерить, — ответит вам крестьянин.

Ослепленные бешеной жаждой возмещения, вы наткнулись на настоящее осиное гнездо народных требований о возмещении. Если эти осы, раздраженные до крайности, в один прекрасный день вылетят наружу, — на вашу долю легко может выпасть, сверх известного возмещения, еще изрядная доза повреждений!. [Игра слов: «Entschadigung» — «возмещение», «Beschadigung» — «повреждение». Ред.] («Neue Rheinische Zeitung» от 27 марта.)

В следующей статье (номер от 29 марта) Вольф описывает самую процедуру выкупа феодальных повинностей. Знаменитым генеральным комиссиям, которые должны были руководить этим делом по целой провинции, были подчинены королевские поместные комиссары и их помощники, королевские землемеры и регистраторы. Как только поступало заявление о выкупе феодальных повинностей со стороны помещика или крестьянина, появлялись в деревне эти чиновники, и господин помещик тотчас же приглашал их к себе в замок, щедро угощал и обрабатывал.

«Зачастую такая обработка производилась еще раньше, а так как господа рыцари не скупятся на шампанское, когда с его помощью можно кое-чего достичь, то любезные старания сеньоров приводили большей частью к успешным результатам».

Правда, иногда попадались и неподкупные чиновники, но они являлись исключением, да и это не помогало крестьянам.

«В тех случаях, когда поместный комиссар со своей стороны строго придерживался буквы закона, крестьянам это приносило мало пользы, коль скоро, например, владелец поместья или его доверенный привлекал на свою сторону землемера. Еще хуже было для крестьян, когда, как правило, между поместным комиссаром, землемером и господином сеньором царило самое теплое согласие. Рыцарское сердце могло тогда радоваться.

Во всей полноте власти, которой умело облекать своих сочленов старопрусское чиновничество, появлялся королевский комиссар среди собранных в судейской корчме крестьян. Он неукоснительно напоминал крестьянам о том, что находится здесь и действует среди них «именем короля».

«Именем короля!» При этих словах перед глазами крестьянина сразу возникают все мрачные фигуры: жандармы, экзекуторы, сеньоральные судьи, ландраты и т. д. Ведь все они душили его, выжимали из него все соки — и всегда «именем короля»! Именем короля! Это звучало для него, как палка или как тюрьма, как налоги, десятины, барщина и специальные сборы. Ведь все это он должен был платить тоже именем короля. Если же такое вступление комиссара не производило достаточного действия, если община или отдельные крестьяне в том или другом пункте упорно не соглашались с планами помещика и комиссара, то комиссар превращался в олимпийского громовержца, осыпавшего ошеломленную толпу крестьян тысячью священных проклятий, а затем прибавлял более мягко: если вы и дальше станете устраивать такие глупые проволочки, то, помяните мое слово, вам придется порядком раскошелиться! Этот символический намек на крестьянский кошелек большей частью решал дело: повинности и обязательства теперь легко было приспособить к желаниям помещика».