Том 2

И вот, сколько бы ни измордовывал конченый почти человек бездарно выбранным стилем всей своей последующей жизни образ достоинства, как бы ни втаптывал он его в поистине невообразимую Творцом серую, топкую грязь и в кровавую кашу, к каким бы ухищренным извращениям ни прибегал человек в изуверских попытках зашлепать достоинство черною мразью окончательного безобразия, несомненно злобно мстя своей чудесной природе только за то, что сам же ее первый и обидел, оно – достоинство жизни – перед некой неизбежностью вдруг скромно свидетельствует самому себе, но не погибающему человеку, о своей непричастности к уродствам зла.

Некоторое смирение Л.З. перед неизбежным означало всего-навсего то, что он, сам того не понимая, не мешал своей прибитой и измордованной сущности справлять кое-какие, ведомые лишь ей одной, «предотъездные», не суматошные дела.

Сказав себе «бесполезняк» и добавив «пиздец», он стал как-то собран, непонятно на чем сосредоточен и одновременно страшно рассеян.

Поскольку все человеческое было в Л.З. отвратительно извращено так же, как, впрочем, во всех его коллегах, то почти всегда являющиеся в таких случаях перед неизбежным моменты раскаяния в связи… сожаления относительно… согласия насчет… распоряжения, касающиеся… принимали формы несерьезные и несуразные…

Л.З. отфутболил скальп раввина куда-то в угол… пускай живет… Это он великодушно помиловал часть человеческого существа… Отфутболив, подумал, что надо бы оставить на чай приходящей уборщице за многолетнюю деятельность по уборке квартиры, мытью окон, протирке пыли и сдаче пустой посуды… необходимые распоряжения… личный архив завещаю Музею революции… нет – истории… пусть сделают крупный вклад в… мои работы о феноменологии Госконтроля трудно переоценить уже сегодня… как они поймут, понимаете, кто от них временно ушел… то есть безвременно уходит в… подонки общества… деньги – плевать… Мехлис жил не ради денег, а…

Язык то и дело все эти дни сам по себе заводил как мысленную, так и устную речь Л.З. в странные тупики, где она тыкалась лбом об стену и ошарашенно останавливалась, прерывалась… ощупывала вслепую «в… «к»… «для»… «чтобы»… «бэ-зус-лов-но, через…»

Л.З. еле стоял от общей слабости на ногах, но мысль о завещании весьма деловито его заняла. В ней было что-то значительное и невозможно печальное – последняя жратва тщеславия.

В коридоре отшвырнул… к чертовой матери… плевать… свежие газеты. Но корреспонденцию поднял и засунул за пазуху. Удивился при этом, что все еще почему-то одет в… проклятая траурщина… все в крови… не забыть – в химчистку с дальнейшим… кстати, что?… склеротик, дерьмох-люн-дия…

Л.З. поразило, как это он… упустил… не проконтролировал вовремя…

Открыл гардероб, специально предназначенный для официальных одежд в разное время года… так и есть… как это раньше не… В гардеробе отсутствовал парадный генеральский китель… с пуговицами и погонами… брюки с лампасами… все-таки в лампасах что-то было… этого у них не отнимешь… штиблеты… я вас спрашиваю: где… неужели все это, понимаете… но не в одних же белых тапочках генерал-полковника… абсурд на палочке… разумеется, папаху спиз… без этого мы не можем… без этого мы никуда… перерожденцы… что они думают выставить в музее Госконтроля, когда… странно, что нет ни одной моли… У Л.З. сладко, безнадежно и тоскливо закололо сердце – до того захотелось увидеть вдруг хоть одно живое, пусть даже ничтожное и вредное вроде моли существо…

Вчера отсутствие парадной одежды, всегда доставлявшей Л.З. высшее эстетическое наслаждение и полное духовное удовлетворение, вызвало бы ни с чем не сравнимые муки и, возможно, просто убило бы на месте. Скорее всего, он этого не перенес бы без внушительного удара.

Но в этот вот момент деревянные скелетные плечики вешалок, казалось, повесившихся от недоумения на своих проволочных «знаквопросах», только придали мыслям Л.З. о некой неизбежности солидную основательность… бесполезняк – так бесполезняк… надо было говнюку не выходить из еврейской социал-демократии и к чертовой матери эмигрировать… будьте у-ве-рочки: публицист Мех-лис переплюнул бы Троцкого и… ебал я ваши альпенштоки в пик Ленина и Сталина… что, собственно, изменилось? Мы превратили одного двуглавого орла в двух засраных горных – и вот пожа… все могло бы… все… все… все… большое спасибо…

Простояв перед гардеробом в работе мысли, Л.З. снова вдруг бурно спохватился… этого они не могли себе позволить… только не это…

Он перерыл все свои военные и штатские одеяния. Повытряхивал карманы, передние, задние, боковые и потайные – партийного билета нигде не было… Мехлис многое мог стерпеть… но этого, понимаете, он вам так просто не оставит… Мехлису известно то, что… сейчас же передам объективную картину положения в народном хозяйстве… все данные о коррупции на местах и статистику преступлений нового типа… пусть же содрогнется все прогрессивное человечество от…

Тут он с яростью стукнул себя кулаком по лбу… склеротик… пьяный белогвардеец…