Том 2. Драмы

Ворота низкие, и неудобен путь.

Кто выше — должен тот и ниже спину гнуть.

У счастья есть свои приливы и отливы.

Но мы надеяться должны, пока мы живы!

Рюи Блаз

(качая головой)

Хозяин мой — маркиз.

Дон Цезарь

Я с ним слегка знаком.

Ты во дворце живешь?

Рюи Блаз

И не бывал я в нем.

Сегодня — первый раз.

Дон Цезарь

Но здесь его покои?

Рюи Блаз

Он должен во дворце во время быть любое.

Но в доме небольшом он поместил меня,

Отсюда в двух шагах, а сам при свете дня

Он не бывает там, зато порой ночною

Приходит часто в дом он дверью потайною.

Ключ только у него, и он проводит ей

Замаскированных таинственных гостей.

И с ними запершись, он там часы проводит,

Не знаю, для чего и что там происходит.

Там двое черных слуг живут со мной, немых, —

И вот считаюсь я хозяином для них.

Дон Цезарь

Да. Домик он завел, чтоб в тайне безусловной

Шпионов принимать, — ведь он судья верховный.

Он держит все в руках... Он гений по уму!

Рюи Блаз

Вчера он мне велел прийти сюда к нему,

Пока не рассвело, — пройти по галерее.

И в первый раз велел мне быть в моей ливрее.

Одежду гнусную сегодня в первый раз

Надел я на себя.

Дон Цезарь

(пожимая ему руку)

Надейся, Рюи Блаз!

Рюи Блаз

Не знаешь ты всего! Нет для меня надежды.

Все то, что видишь ты, — клеймо моей одежды,

Жизнь унижения, безрадостной тоски

И что я жалкий раб, — все это пустяки.

Я и не чувствую позорящей ливреи.

Но пламя жжет мне грудь, грызут мне сердце змеи...

Боишься за меня? На внешность не смотри:

Когда б ты видеть мог, что у меня внутри!

Дон Цезарь

Что хочешь ты сказать?

Рюи Блаз

Пришпорь воображенье!

Где верх безумия, вне власти достиженья,

Придумай, сочини, найди, изобрети —

Чего опаснее, страшнее не найти.

Составь смертельный яд, глухую бездну вырой

Чернее всех грехов и преступлений мира, —

И все же будешь ты от истины далек.

Не догадался ты? Кто б догадаться мог!

Поближе подойди к зияющему зеву

Бездонной пропасти: люблю я... королеву!

Дон Цезарь

О небо!

Рюи Блаз

Во дворце есть человек один:

Над ним короною украшен балдахин,

Живет он сумрачно, в уединенье строгом;

Все перед ним равны, как будто перед богом;

Для всех, кто может быть в присутствии его

С покрытой головой, и честь и торжество;

Подвластны все при нем мучительному страху:

Он пальцем шевельнет — и мы с тобой на плаху;

Малейшей прихотью мир сотрясает он;

Живет, величием зловещим окружен,

И правит судьбами обоих полушарий;

И этот человек — король... И я, Сафари, —

Ты слышишь? — я ее ревную к королю!

Дон Цезарь

Ревнуешь! Ты — к нему?

Рюи Блаз

Ведь я ее люблю!

Дон Цезарь

Несчастный!

Рюи Блаз

Я схожу с ума, изнемогаю!

Не сплю ночей, а днем — ее подстерегаю.

Печальнее судьбу едва ли ты найдешь —

Жить при дворе, где все лишь ненависть и ложь!

Несчастная! И быть женою идиота,

Которого одно лишь радует — охота!

И не мужчина он — старик уж в тридцать лет!

Ни царствовать, ни жить он не умеет, нет, —

От дряхлого отца на склоне дней рожденный

Род вымирающий, на гибель обреченный!

Она же молода, прекрасна, как цветок, —

И Карл Второй ей муж! Удел ее жесток.

Она по вечерам идет с своею свитой

В соседний монастырь, и жду я, тенью скрытый...

Случайно как-то я узнал, что скучно ей

Без голубых цветов с ее родных полей.

Я вспомнил, что они в одном лесу тут были, —

И каждый день теперь хожу я за две мили.

О, смейся надо мной! Но по ночам с тех пор

Проникнуть в сад ее стараюсь я, как вор.

Недавно я посмел, — тебе я, верно, жалок? —

Записку к ней вложить в букет лесных фиалок.

Глубокой полночью цветы в ее саду

Я на любимую скамью ее кладу.

Добраться нелегко до милого мне сада:

В железных остриях высокая ограда

Недавно я себе поранил руку в кровь.

Сломаю шею там я за свою любовь!

Не знаю, до нее дошла ль в цветах записка?

Дон Цезарь

О, черт меня возьми, ты не боишься риска?

Дон Гуритан в нее не менее влюблен.

Влюбленный мажордом — вдвойне опасен он.

Его приспешники щадить тебя не станут.

Еще твои цветы, пожалуй, не увянут,

Как в темноте ночной из стражи кто-нибудь

Приколет крепко их копьем тебе на грудь.

Влюбиться — и в кого? Нелепая затея!

И как тебе пришла подобная идея?

И кто влюбляется, скажи мне, в королев?

Рюи Блаз

(пылко)

Не знаю. Но, свою судьбу преодолев,

С восторгом продал бы, поверь, я душу черту

За то, чтобы попасть в блестящую когорту

Тех гордых щеголей, что там, внизу, теперь —

Вон, можешь видеть ты, — надменно входят в дверь, —

Вон, в шляпах с перьями и с гордостью своею...

О, если б сбросить мне постылую ливрею

И так же, как они, явиться перед ней!

Но — о проклятие! — я для нее лакей!

Как мог я полюбить...

(Подходит ближе к дону Цезарю.)

Опять твои вопросы,

Что жалили меня в былые дни, как осы!

Ты верен старому занятью своему:

Выпытывать — зачем, и как, и почему?

Люблю безумно я — и этого довольно!

Дон Цезарь

Ну полно, не сердись!

Рюи Блаз

(обессиленный и бледный, падает в кресло)

Я не сержусь. Мне больно.

Прости меня, мой друг, но лучше уходи.