Том 2. Кино становится искусством, 1909-1914

Затем они побывали на Яве, в Сайгоне и Камбодже, где снимали танцовщиц короля Сисоват-Ангкора, и, наконец, в Японии. Здесь в фильме «Желтая рабыня» они снимали людей, набранных прямо с улицы.

Члены труппы Мельеса постепенно рассеялись, и он остался почти в одиночестве. Ни один из его фильмов не имел коммерческого успеха.

В 1913 году Мельес вернулся в Америку сильно постаревшим и очень усталым. Это долгое путешествие по южным морям, стоившее 50 000 долларов, разорило его предприятие, которое он был вынужден продать Стюарту Блэктону из «Вайтаграфа». В начале 1915 года Гастон Мельес умер на Корсике.

Провал экспедиции на Тихом океане совпал с неудачей «Стар-фильма» у Патэ. Теперь Жоржу Мельесу больше не на что и не на кого было рассчитывать.

В 1914 году у него осталась только студия в Монтрэ — последний осколок его разбитого благосостояния. Мельес превратил студию в театр, назвав его «Варьете артистик». Здесь вся его семья выступала с репертуаром театров Опера, Опера-Комик и Комеди Франсэз. Вскоре он проиграл процесс, после которого у него отняли его красивую виллу и студию. Неосмотрительно сдав в наем театр Робер-Уден, он потерял 800 000 франков, которые мог бы получить за его отчуждение в связи с реконструкцией Пассаж де л'Опера. После заключения мира Мельес некоторое время работал в Штутгартском театре по реконструкции декораций.

Прожив исключительно богатую творческую жизнь, полную неустанного труда, Мельес остался без всяких средств к существованию. Когда он ликвидировал последние остатки своего довольно крупного состояния, когда продал на вес для смывки все свои фильмы, ему оставалось только соглашаться на любой заработок.

Я помню, что в 1925 году заметил в зале Монпарнасского вокзала небольшой киоск, в котором продавались детские игрушки. Продавец этого киоска, приветливо улыбавшийся человек с живыми глазами и бородкой клинышком, почти никогда не расставался с пальто и шляпой, боясь сквозняков. Этот продавец оловянных солдатиков и дешевых леденцов был всеми забытый Жорж Мельес.

Один журналист в 1928 году случайно «открыл» имя этого торговца. В честь вновь обретенного великого человека устроили банкет и наградили его орденом Почетного легиона. В зале Плейель дали парадное представление его старых фильмов, найденных в провинции; они валялись в оранжерее замка, принадлежавшего Дюфайелю, последнему из клиентов Мельеса.

Все эти ценнейшие для истории кино первоисточники исчезли во время последней войны, после того как их вывезли из Парижа в «Райхсфильмархив».

Мельесу назначили пенсию, правда, очень скромную. Он умер 21 января 1938 года в Париже семидесяти шести лет; последние годы жизни он провел в замке Орли — доме для престарелых членов общества взаимопомощи киноработников. В некрологе Мельеса перечислены его звания и заслуги:

«Кавалер ордена Почетного легиона,

Бывший директор театра Робер-Уден,

Почетный председатель правления союза престидижитаторов,

Создатель кинематографического спектакля,

Изобретатель современной кинематографической техники,

Основатель профессионального союза киноработников».

Разорение Жоржа Мельеса было незаслуженным и жестоким. Жизнь этого самоотверженного борца за волшебную сказку закончилась как самый натуралистический роман.

Жоржа Мельеса, после 1908 года уже пережившего свой расцвет, вытеснили из основной сферы его деятельности — трюковых кинокартин — два талантливых новичка: Сегундо де Шомон и Эмиль Коль.

* * *

Сегундо де Шомон [142] родился в Теруэле 18 октября 1871 года. Его матерью была Луиза Руиц, а отцом — Исаак Шомон, утверждавший, что он происходит от Анри де Шомона, третьего сына Гюго де Франса, погибшего во время крестового похода в 1130 году (потомки Гюго де Франса через 300 лет переселились в Испанию).

Молодой арагонец изучал механику, но затем вступил в армию и, став офицером, участвовал в войне на Кубе. В 1902 году, вернувшись в Барселону, Шомон открыл на улице Калле де Пониенте небольшую мастерскую по раскраске фильмов. Немного времени спустя агент «Патэ» в Барселоне передал Шомону свою работу, и вскоре его мастерскую посетил Зекка.

Шомон не ограничивался раскраской фильмов, он также делал для них титры на испанском языке, как сообщает Фернандес Карлос Куэнка, от которого мы узнали следующие подробности:

«Тогда еще не было специальных аппаратов для печатания титров и их снимали обычным киноаппаратом на позитивной пленке для получения большей контрастности. Но так как позитивная пленка обладала меньшей чувствительностью, чем негативная, то для нее требовалась более продолжительная экспозиция и ручку аппарата крутили как можно медленнее.