Том 2. Межпланетный путешественник

В воздухе никакого движения: ни птиц, ни воздушных кораблей, ни аэропланов… И вообще, нигде никакого движения: ничто не обнаруживало жизни…

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!?..

Все-таки, пробраться туда следует…

Конечно, это – Земля, отмеченная везом Айрани под № 4, но неужели жизнь на ней кончена?

Взор невольно задержался на черной махине вблизи полюса, от которого начинался межпланетный, наглухо облицованный металлом, мост. Пришлось еще раз поразиться: громадный рупор, затканный как бы серебряной паутиной, возвышался в этом месте, смотрел роковым отверстием в мировой эфир. Основание рупора уходило под оболочку и кончалось в крутом колене моста.

– Не орудие ли это убийства? – растерялся в первое мгновение комсомолец, вспоминая аналогичные гигантские аппараты на Луне.

Долго раздумывать однако по этому поводу не пришлось…

Рядом с рупором откинулся вверх на петлях квадратный кусок оболочки, таща за собой стеклянную камеру. В камере вдруг исчезла одна сторона, образовав широкую дверь, как бы приглашая ошеломленного путешественника войти внутрь.

Не сразу отозвался Андрей на это приглашение. Впрочем скоро решил, что «волков бояться, в лес не ходить», и, сняв со стены спасительную лунную палочку, влетел в стеклянную камеру. Дверка за ним тотчас же захлопнулась.

– Это не страшно, – молвил добровольный пленник: темница не казалась особенно крепкой. Но когда она вместе с машиной стала опускаться, он несколько забеспокоился.

…Сильный толчок. Внезапная тьма. Резкое стремление вперед. И свет опять ударил в глаза…

* * *

С приятностью отметил, что камера куда-то исчезла. Машина покоилась посреди высокого зала с широкими трапециевидными окнами. Причудливо изогнутые неправильные ромбы, октаэдры, тетраэдры и капризно-смелые изломы – переходы одних фигур в другие – барельефами выделялись со стен. Между выпуклостями барельефов прятались головы фантастических животных, в оскалах пастей державшие хрустальные граненые шары.

Вышел, дивясь на обстановку. С удовольствием размял онемевшие члены. Хотел зевнуть… и с открытым ртом застыл на месте… Как из-под земли нырнуло пять человеческих фигур и окружило его…

– Настоящие люди! – восхитился комсомолец. Но «люди» держали в руках направленные на него револьверы с широкими стволами-раструбами.

– Бросьте, ребятки!.. – дружелюбно крикнул им и в порыве искреннего удовольствия хотел обнять самого ближнего. Тот отпрыгнул, сурово погрозив револьвером:

– Олля чужян!..

– Ни чорта не понимаю! – последовал веселый ответ.

Все пятеро о чем-то залопотали, с опаской переглядываясь и возбуждаясь с каждым моментом все больше и больше. Их, видимо, смущала палочка.

– Да, бросьте ерундить, товарищи! – заткнул свое оружие за пояс.

– Товарисчи… товарисчи… – лица прояснились, а один незнакомец, опустив револьвер, с обаятельной улыбкой приблизился к Андрею.

Тот не замедлил отметить происшедшую перемену:

– Вам больше идет улыбаться, чем хмуриться! И видя, что слово «товарищ» им понятно и даже приятно, добавил:

– Я – коммунист… большевик…

– Больчевик!? – подошедший еще радостней заулыбался, многозначительно и с торжеством поглядывая на остальных. Те тоже приблизились, доверчиво и нежно щебеча:

– Больчевик… Больчевик…

Потом отрекомендовались в свою очередь, для ясности тыча себе в грудь:

– Сосиаль… сосиаль…

Андрей воспрянул духом:

– Ну, а я-то кто? Тоже – сосиаль. Только по-нашему это будет – социалист.

Будто свету прибавилось в обширной зале, когда все пятеро незнакомцев окружили Андрея плотным кольцом, расплываясь в самых благожелательных улыбках. Комсомолец бурно и горячо принялся обнимать каждого, сопровождал это приветствием или шуткой. В ответ сыпалось, очевидно, то же. Но уже вряд ли кто понимал что-либо из взаимных приветствий. И через минуту новое замешательство нарушило интересную беседу: не хватило общих слов, а при помощи одних только жестов да улыбок трудно стало поддерживать общение. Тогда один из «сосиалей», посоветовавшись с остальными, знаками пригласил гостя следовать за собой.

– Вот машину только запру, – согласился тот, снимая с шеи ключ. На эту выходку «сосиали» укоризненно покачали головой. Андрей смутился и в оправдание произнес:

– А вдруг вы машину поломаете! Как я тогда на свою Землю вернусь? – И запер все-таки дверь, хотя и заалелся в смущении.

«Сосиали» молчали неодобрительно.

– Ну пойдемте, что-ли… нарушил неприятное молчание Андрей. – Показывайте свою республику…

Последнее слово «сосиаль» понял, снова засмеялся, но не согласился:

– Коммюнэ!.. – указал он через окно на расстилавшийся внизу город.

– Коммуна-то коммуной, да вот зачем вы с револьверами ходите? – подумал Андрей, следуя за провожатым по анфиладам странно декорированных комнат. – Раз у вас еще принято стрелять друг в друга, так почему же я не могу запереть машину? Первый-то поступок куда хуже второго… Не будь у вас оружия, встреть вы меня иначе, не позволил бы и я себе ничего некрасивого… Так то, дружок!.. «Сосиаль» смотрел во все глаза на бормотавшего гостя и смеялся…