Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы

Франческа. Это правда, это правда. Если бы вы знали, сколько энергии и сколько заботливости проявил он во время этого ужасного происшествия! Когда это случилось, моей сестры не было здесь, она была с Беатой у нашей матери, в Пизе. Все это произошло, в студии, там, на Муньоне, под вечер. Только сторож слышал выстрел. Когда обнаружилась истина, он инстинктивно бросился дать знать Лоренцо Гадди прежде, чем кому-нибудь другому. В этот ужасный, томительный зимний вечер, среди замешательства и неизвестности, он один сохранил присутствие духа, не поколебался ни на мгновение. Он все время сохранял необыкновенную ясность, которая и сообщилась и всем нам, распоряжался он один, мы все только повиновались. Это он решил перенести бедного умирающего Лючио сюда, в комнату. Врачи отчаивались в его спасении. Лоренцо один с упорной верой повторял: «Нет, не умрет, не умрет, он не может умереть». Я ему поверила. Ах, какая геройская ночь, Дальбо! Затем приезд Сильвии, сообщение, что Лючио покушался на самоубийство, запрещение входить в комнату, где всякое колебание воздуха могло задуть это мерцающее пламя жизни, мужество Сильвии, невероятная ее выносливость во время бессонных ночей и ежедневных волнений, гордая и молчаливая бдительность, с которой она оберегала порог… как бы для того, чтобы заступить дорогу смерти…

Козимо. А я был далеко, ничего не знал обо всем этом, наслаждался отдыхом в шлюпке на Ниле! Хотя какое-то предчувствие волновало меня, когда я собирался в дорогу. Поэтому я испробовал все средства уговорить Лючио отправиться со мной в путешествие, о котором мы когда-то мечтали вместе. В эти дни он окончил свою статую, и я думал, что с воплощением в мраморе последней творческой черты он найдет себе освобождение. «Нет еще!» — ответил он тогда. А несколько месяцев спустя, он должен был искать освобождение в смерти. Ах, если бы я не уезжал, если бы я остался возле него, если бы я был преданнее, если бы я умел защитить его от врага, может быть ничего и не случилось бы.

Франческа. Не следует сетовать, раз от такого несчастья может произойти что-нибудь доброе. Кто знает, в отчаянии от какой скорби погибла бы моя сестра, если бы насильственное происшествие не соединило ее с Лючио неожиданно! Но не думайте, что враг сложил оружие. Она не покидает поля битвы…

Козимо. Как? Джоконда Дианти…

Франческа(делая знак молчать, тихим голосом). Не произносите здесь этого имени!

Сцена III

На пороге появляется Лючио Сеттала, опираясь на руку Сильвии, бледный и худой, с неестественно большими от страдания глазами, со слабой и нежной улыбкой, которая утончает его чувственный рот.

Лючио Сеттала. Козимо!

Козимо(оборачиваясь, подбегая). Лючио, дорогой, друг мой!

Обнимает выздоравливающего: в это время Сильвия отходит в сторону, к сестре, и удаляется с ней медленно, приостанавливаясь, чтобы взглянуть на возлюбленного, прежде чем уйти.

Ты уже здоров, не правда ли? Ты больше не страдаешь, не так ли? Я нахожу, что ты несколько бледен, немного исхудал, но не слишком… У тебя такой же вид, какой иногда бывал к концу лихорадочной работы, когда ты по двенадцать часов в день стоял перед своей глиной, пожираемый опустошительным пламенем. Помнишь?

Лючио(в смущении, оглядываясь назад, чтобы посмотреть нет ли еще в комнате Сильвии). Да, да…

Козимо. В то время твои глаза так же расширялись…

Лючио(с неопределенным, почти детским беспокойством). А Сильвия? Куда ушла Сильвия? Франчески здесь не было?

Козимо. Они нас оставили наедине.

Лючио. Почему? Может быть, она думает… Нет, я тебе ничего не скажу, я больше не знаю ничего… Ты может быть и знаешь… Я — нет, не помню, не хочу больше вспоминать… расскажи о себе! О себе расскажи! Пустыня прекрасна?

Он говорит странным образом, как бы сквозь сон, со смешанным чувством волнения и оцепенения.

Козимо. Я расскажу. Ты только смотри — не утомляйся. Я расскажу тебе о своем скитании все, буду, если ты захочешь, приходить к тебе ежедневно, останусь с тобой, сколько тебе будет угодно, но только не утомляйся. Присядь сюда…

Лючио(улыбаясь). Ты думаешь, что я так уж слаб?

Козимо. Нет, твое состояние уже хорошее, но все-таки тебе лучше не уставать. Садись сюда…