Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы

Обширный открытый портик в старинной тосканской вилле Армиранде, на каменных колоннах, напоминающий пристройку монастырского двора. В двух боковых стенах по двери с ленными архитравами; по сторонам каждой двери статуи на пьедесталах. В пролеты арок, единственным украшением которых служат гнезда ласточек, виден сад, изгородью которого служат кипарисы и буки, а среди них на равных расстояниях поднимается подстриженный в виде ваз густой жесткий кустарник. Посредине каменный колодец. По краям его вьется железная виноградная лоза с заржавленными листами и ушками, приспособленными для прицепки ведер. Направо и налево вдоль каменной ограды навес, в котором растут апельсиновые и лимонные деревья в огромных вазах из красной глины; вазы расставлены на подставках несколькими рядами. Сквозь решетку, в глубине, виден освещенный ликующими лучами солнца лес, что представляет из себя необычайно эффектное, наполняющее душу радостью зрелище. В портике вокруг основания каждой колонны расставлено огромное количество горшков с цветущими ландышами; в сравнении с живучей вековой изгородью они необычайно трогательны в их детской нежности. Печальный, суровый вид этих симметричных форм неумирающей зелени оживляется очарованием юной весны; и при взгляде на сад в воображении проносится образ задумчивого лица с венком из свежих цветов.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Садовник Панфило пересаживает в портике только что вынесенное из оранжереи апельсиновое дерево. Молодая служанка Симонетта, стоя близ него, влюбленным, недоумевающим взором следит за его проворной работой.

Панфило(напевая).

Очаровательный веночек…
В нем каждый крошечный цветочек
Мне сердце болью обдает.
На свидание со мною
Здесь в саду моем душистом
Прилетит моя голубка.

Завтра распустятся все цветы…

Миллионы цветов… Мне еще не приходилось видеть такого расцвета. В этом году в Армиранде пчелы хорошо поживятся! Как они неистово жужжат под навесом крыши! Пчелы и ласточки, у них всегда масса дела: улья, гнезда… О чем вы думаете, Симонетта? О венке?

Симонетта(очнувшись от задумчивости). О каком венке?

Панфило. О венке невесты.

Симонетта. Перестаньте, Панфило; всегда вы с вашими шутками… А я всю ночь на ногах… Глаза сами слипаются. Сегодня в Армиранде была бессонная ночь… Даже пчелы, и те без умолку жужжали… Апрель: томно, душно. С каким бы наслаждением я заснула в траве… в такой высокой траве… проспала бы до полудня…

Панфило. Вы не спали эту ночь? Из-за донны Изабеллы? Она беспокоилась?

Симонетта. Не утихала ни на минуту. Я все время просидела с ней на террасе. Луна светила, и я заплетала и расплетала ее косы. Она все спрашивала, нет ли седых волос… Ночь была прохладная. Она в своем легком платье зябла и стучала зубами. Какое наказание! Какое наказание! Я уговаривала ее войти в комнату, она встанет, сделает несколько шагов к двери, и вдруг ее охватит страх. И она кричит: «Нет, нет… он там, там… за дверью…» Ах, если бы вы слышали ее голос в эти минуты! Казалось, что на самом деле кто-то стоит за дверью… Так мы просидели до зари… Я никогда не видела столько лунного света. Кричали совы… У меня сердце сжималось. Донна Беатриче тоже пришла вниз… она стала у перил и плакала…

Панфило. Бедная! Когда я вижу, как она убивается… без любви… Мне становится ее больше жаль, чем безумную…