Затем началась революция. Крылов лицом к лицу с врагом на передовых позициях. При наступлении Юденича он командовал батареей на Красной Горке, был сильно контужен, лишился чувств.
Отбросило меня взрывом большого снаряда. Ну, и маленько позвонок треснул, руки омертвели, а потом в госпитале позвонок срастили неправильно. Надо бы в особый корсет взять всю спину с позвоночником, а почему-то не сделали. А вскоре, как сросся позвоночник, я упал с высоты и как раз на поврежденное место. Больно было…
Далее, с 1920 года, уже начинается деятельность Крылова по подъему судов. Он был назначен на должность начальника Северного отделения Государственного судоподъемного управления.
— Жил в Архангельске. Самому приходилось лазить в воду.
Крылов рассказывает о первых работах: подъем «Народовольца», «Память Азова». В декабре 1923 года возник Эпрон при хозяйственном отделе ГПУ, а в 1928 году Эпрон реорганизовался в самостоятельную единицу. Ассигнования были ничтожные, а дела уйма. Надо было как-нибудь зарабатывать средства на развитие предприятия. Подвернулся удачный случай: подняли со дна Черного моря много ценных судовых частей, заработали несколько сот тысяч рублей. Японцы работали в то время на Черном море по подъему «Черного принца». В 1930 году подняли в Каспийском море персидский тральщик, он загораживал выход из порта и вход в него. Сам шах интересовался работами эпроновцев. Сняли с мели у турецких берегов большой пароход «Ильич».
— Английское спасательное общество подергало, подергало — отказалось. Мы в три дня сняли. Или, например, огромный пароход «Харьков», чуть ли не тринадцать тысяч пятьсот тонн водоизмещения. Мы по случаю купили его в Германии, а как ввели в Черное море, залезли в так называемый фальшивый Босфор вместо настоящего и посадили пароход на подводный камень. И как раз самой середкой днища. Вода сбыла, пароход повис и надломился пополам. Это нынче летом произошло. Мы раздернули корпус на две части и привели в Севастополь сначала нос «Харькова». Тогда еще была пущена острота, что «Харьков» самый большой пароход в мире, его корма в Босфоре, а нос в Севастополе. Затем мы привели в севастопольский порт и корму, корма шла под своими парами, рулем вперед. Теперь «Харьков» в доке, обе части соединены и спаиваются автогенным способом. Да вообще, если перечислить все спасенные и поднятые из воды Эпроном суда, получится огромный список. А работы предстоит хоть отбавляй. Со времени империалистической войны только в одних северных водах лежит на дне несколько сот судов.
— А каковы качества наших водолазов? — поинтересовались мы.
— Превосходны. Это показал подъем лодки номер девять нынче в Балтике. Работой на глубине пятьдесят сажен мы в водолазном деле побили мировой рекорд. По водолазному морскому уставу предельная глубина опускания водолаза — двадцать сажен. Ну, мы, как видите, нарушили это правило и не каемся: лодка номер девять поднята. А раньше, на первых порах, мы работали действительно плоховато, мешкотно. Например, в Черном море были затоплены подводные лодки. Ну что ж… Год обследовали, год проект составляли да год поднимали… Это не темпы… Мы полтора года ходили возле лодок, прочесть название не могли. Правда, глубина была большая — до тридцати двух сажен. А вот японцы… Они на «Черном принце» работали, денег много на «Принца» просадили, ни черта не нашли там, никакого золота, прогорела их компания. Вот там водолазы сообразительные, под водой расторопные, вообще — молодцы. Сговорились с нашими ребятами, один из японцев на пять минут спустился, лодку два раза обошел, прочел название, определил в точности грунт, а вылез — чертеж составил, изобразил положение лодки, причину аварии показал. У японцев методика высокая, они очень поворотливы, летают под водой. Говорят, японец-водолаз, ежели на пари, не отстанет от подводной лодки: умелым регулированием в скафандре воздуха водолаз становится невесомым и может делать под водой какие угодно скачки. Я так слышал, и это вполне возможно.
— Что ж, значит они наилучшие в мире водолазы?
— Нет. Мы подымаем не хуже их. На Дальнем Востоке возле их берегов мы подымали такие суда, о подъеме которых они и не помышляли и думать позабыли. Они ловки на мелких, так сказать, ажурных работах, а на крупных, где нужны упорство, энергия, героика, средства, — они пасуют. Тут мы бьем всех. Они, эти японцы, как и корейские женщины-водолазы, замечательны своей ловкостью, акробатикой, но они лишены тех необходимых данных, которыми природа наградила нас, да плюс к этому — у наших высокое сознание долга…
— А каков заработок водолазов?
— От трехсот рублей и выше. Ну, там, хороший паек, обмундирование и прочее. Теперь молодежь наша помаленьку привыкает, набирается опытом, кадры есть, но их все-таки недостаточно: дело растет. А энергии у молодежи хоть отбавляй. Энергии, геройства, готовности жертвовать своей жизнью в любой час. Ну, а старики водолазы у нас замечательные. За ними ни смотреть, ни проверять их. Они и молодежь учат.