Том 2. Проза

Стоит ли читать Сибрука в свете всего вышеизложенного? Все же стоит. Потому что, несмотря на все неуклюжие социологические рассуждения, это все-таки не монография, а книга журналистских воспоминаний. И начиная вспоминать, Сибрук забывает о своих концепциях (вплоть до того, что противоречит им) и тепло и талантливо рассказывает о своих встречах с Джорджем Лукасом, Дэвидом Геффеном, Notorious B.I.G. и много кем еще.

«Пустоид»

Ричард Хелл

Если не знать, какую роль сыграл Хелл в возникновении ранней нью-йоркской панк-сцены (один из отцов-основателей легендарной группы Television), то можно легко датировать эту книгу десятилетием раньше: эпохой битников. Фантазийная, причудливая, поэтическая проза, чем-то напоминающая Ричарда Бротигана, перемещенного из лесов северо-запада в мрачный и уголовный Готтем-сити, по улицам которого в ту пору бродили всевозможные отбросы цивилизации от Энди Уорхола до Эдди Лимонова. Но в принципе в этом нет ничего удивительного — именно битническая цельная исповедальная интонация впоследствии расщепилась на пошловато-эзотерическую прозу хиппизма и на кроваво-депрессивный крик панк-авторов.

У Хелла это расщепление еще не завершилось, поэтому читать его гораздо интереснее, чем Тима Роббинса или Лидию Ланч (хотя менее интересно, чем Хэвока, возводящего, как и Хелл, свою родословную к Лотреамону). В каком-то смысле можно даже сказать, что «Пустоид» перекидывает мостик от французских «проклятых поэтов» к наиболее мрачным образчикам современного киберпанка.

По крайней мере, сюрреалистическая история большой любви на фоне апокалипсических городских декораций вроде той, что описана в «Пустоиде», воспроизводится в течение последующих трех десятилетий еще многими и многими авторами, причем степень апокалипсичности и отчаяния будет неуклонно возрастать.

«Пинбол»

Ежи Косински

Как это ни странно, про рок-н-ролл написано не так уж и много романов: пальцев двух рук хватит, чтобы пересчитать. В чем тут дело, сразу и не скажешь — тема вроде живописная, благодатная. Хороших же романов и того меньше. Один из них — «Пинбол» Ежи Косински, поляка, уже в зрелом возрасте перебравшегося в США, чтобы стать там заметным американским писателем и даже президентом Всемирного ПЕН-клуба. Косински — личность сама по себе легендарная и скандальная, аферист, фантазер, враль, плейбой, заметная фигура в богемной нью-йоркской тусовке 1960–1970-х. Он знал не понаслышке многих звезд поп-сцены. Злые языки утверждали, что свои книги Ежи писал не сам, а заказывал литературным неграм. Поднявшийся по этому поводу шум стоил ему карьеры, а в итоге и жизни. Окончил он свои дни в типично панк-роковом стиле: труп с порезанными запястьями, смертельным содержанием алкоголя и барбитурата в крови и пластиковым мешком на голове извлекли из ванной, наполненной теплой водой. Роман «Пинбол» так и не стал рок-мюзиклом, хотя на него имели виды крупнейшие бродвейские продюсеры. А жаль: история рокера Годдара, «звезды без лица», ставшего всемирно популярным исключительно благодаря записям и упорно отказывавшегося раскрыть свое инкогнито, ничем не хуже рассказанной Гастоном Леру сказки про Призрак Оперы, которая мюзиклом таки стала. Даже лучше: в отличие от Призрака, внешность Годдара ничем не обезображена — просто он с самого начала понял, чем чревата публичная слава, и творит в анонимной обстановке своей студии, а потребность в общении с публикой удовлетворяет, выступая под псевдонимами в маленьких ресторанах и клубах. Герой «Пинбола», бывший классический композитор Патрик Домострой, разочаровавшийся в музыке, в компании черной пианистки-авантюристки Донны идет по следу Годдара и в конце концов «вычисляет» его. Результат плачевен: чуть не гибнет сам Годдар (в 1981 году, когда писался роман, убийство Леннона было еще свежей раной), разбиваются иллюзии и судьбы остальных героев. Книга хороша, одно обидно — не мешало бы переводчику, берясь за работу, ознакомиться получше с терминами. А то смешно читать про «смесительную консоль» там, где речь идет явно о микшерском пульте.

«Разговор с золотой рыбкой: рок-сюита»

Олег Сакмаров