Том 2. Проза

Плодовитый питерский журналист-литератор на мелочи, как известно, не разменивается: то он объясняет нам в серии популярных брошюр «все про историю вселенной и человечества», то душит потоками мемуаров о своих знакомствах с легендами творческого Петербурга. Продуктивность Стогова такова, что ему впору присвоить почетный титул «Дарьи Донцовой от молодежного нон-фикшна». И вот перед нами первые плоды очередного наполеоновского проекта — две интенсивно желтые (я имею в виду цвет обложки) книжицы из новой амфоровской серии Stogoff’s Project. В серии, обозначенной своим «крестным отцом» как «первая в России книжная серия, рассказывающая о том, что происходит прямо сейчас», уже заявлено около десятка книг, в основном о музыке, но также задеты политика и даже фэшн-бизнес. В самой идее нет ничего плохого — напротив, в России до сих пор принято писать популярные книжки о тех явлениях, которые хорошо отлежались и слегка пропитались пылью. Вопрос, как всегда, в качестве воплощения идеи в жизнь. По первым двум книгам серии однозначное впечатление пока составить не удается. «Четвертая волна» — типичный стоговский очерк с легким заказным душком, повествующий об истории ВИА «Психея». Истории у группы пока (в силу крайней молодости) — кот наплакал, поэтому, чтобы раздуть очерк до толщины книги, автору приходится заполнять пустоты, что называется, гонзожурналистикой — или, выражаясь по-русски, писать о себе любимом. О своих возрастных, производственных и материальных проблемах, о грехах туманной юности, о других группах, никакого отношения к «Психее» не имеющих, и т. д. и т. п. Поскольку Стогов — не Хантер Томпсон, интерес все это представляет довольно умеренный, особенно для поклонников «Психеи», относящихся к совсем другой возрастной категории. Так благородная затея — написать о молодой группе в процессе ее становления — под давлением авторских амбиций превращается в очередное невесть что. А жаль. Просто такие книжки нужно писать совсем по-другому (благо, заграничных примеров пруд пруди): там должно быть намного больше о том, какие девочки (или мальчики) нравятся Фео или Киту, и намного меньше о том, почему сорокалетнему журналисту не нравится Гребенщиков. Вторая книга гораздо удачнее — это литературная обработка цикла радиопередач, который Антон Чернин вел на питерском «Нашем радио» в 2003–2005 годах. Темы передач сгруппированы «как бы» вокруг наиболее известных альбомов русских рокеров разных поколений — от «Машины времени» и до Шнура. И хотя о записи самих альбомов как таковой рассказывается не так уж и много (кто интересуется этой темой — тому следует обратиться к фундаментальному труду Кушнира «100 магнитоальбомов русского рока»), зато здесь множество фрагментов уникальных интервью с музыкантами, да и вообще написано легко и популярно, что в данном случае, несомненно, достоинство. Ну и напоследок хотелось бы отметить стильный дизайн серии и обилие фотографических врезок: вне всяких сомнений, книги «о модных вопросах» должны быть именно такими, а не скучными текстовыми кирпичами на плохонькой бумаге, как это часто случается. Трудно пока сказать, каким будет сочетание удач и неудач в амбициозном Stogoff’s Project, но в любом случае задачи поставлены правильные — осталось только суметь с ними справиться.

«История „Аквариума“. Книга флейтиста»

Дюша Романов

Еще одна книга о легендарных временах, автор которой — увы! — уже давно не с нами — совсем не «история» в строгом смысле этого слова (например, в ней нет ни одного обязательного в этом жанре отчета о записи какого-нибудь альбома). Это скорее собрание лирических фрагментов, отрывочные воспоминания о первых пятнадцати годах жизни группы. Воспоминаний весьма пристрастных — намного меньше о БГ, чем обычно, намного больше — обо всех остальных. Окрашенность личными обидами становится особенно заметной к концу книги, когда дело доходит до обстоятельств распада золотого состава «Аквариума», — да и бог с ним. В конце-то концов, как указано в заглавии, это — «книга флейтиста», а не журналиста, — человека с дудочкой, по определению ранимого, впечатлительного и хрупкого. Зато вспоминать Дюша умел вкусно, красиво, насыщенно. И пусть мы все уже давным-давно знаем из десятков источников и про Тбилисский фестиваль, и про первые московские вылазки Гребенщикова сотоварищи — дело тут не в фактах, а в том, как они поданы. И пусть впечатления о первых заграничных поездках напоминают штампы перестроечной прессы — а разве, глядя правде в глаза, мы не так воспринимали тогда реальность? («Прожженными-то мы стали позже…») Для Романова «Аквариум» был скорее семьей, чем заводом по производству песен, поэтому и общая интонация вышла семейная — все больше о всяких забавных мелочах, нежели о тайнах творчества. Но почему-то кажется, что со временем ценность именно таких мемуаров возрастает, в то время как подробные описания «производственного процесса» интересуют все меньшее и меньшее количество специалистов.