Том 2. Стихотворения 1820-1826

«Певец – Давид был ростом мал…»^*

Черновой неразборчивый набросок. Последние строки читаются предположительно. Пушкин говорит о своих столкновениях с Воронцовым. О «малом росте» говорится в двух смыслах: Пушкин действительно был небольшого роста; кроме того, он занимал, сравнительно с Воронцовым, слишком незначительное место по службе.

«Приют любви, он вечно полн…»^*

Черновой набросок.

Из письма к Вульфу^*

Стихотворная часть письма от 20 сентября 1824 г.

(1) Вульф Алексей Николаевич (1805–1881) – сын П. А. Осиповой, помещицы Тригорского – имения, находившегося рядом с Михайловским. А. Вульф учился в Дерптском университете вместе с Н. М. Языковым.

К Языкову («Издревле сладостный союз…»)^*

Напечатано в «Литературной газете», 1830 г., № 16, 17 марта, с цензурными сокращениями: слово «самовластье» заменено словом «непогода», и послание обрывалось на словах «Я жду тебя». Писано 20 сентября 1824.

Н. М. Языков отвечал посланием «Не вовсе чуя бога света». В Михайловское он приехал только летом 1826 года.

Разговор книгопродавца с поэтом^*

Напечатано в форме предисловия при издании первой главы «Евгения Онегина» (1825 г.). Написано 6 сентября 1824. Стих «Пускай их юноша поет» в первом издании читался:

Пускай их Шаликов поэт.

Также и в рукописи, но первоначально было:

Пускай их Батюшков поет.

См. об этом письма Пушкина Вяземскому от 19 февраля и 25 мая 1825 г.

К морю^*

Напечатано в альманахе «Мнемозина», 1824 г., ч. IV (вышел в свет в октябре 1825).

В печати из строфы 13 печатались только начальные слова «Мир опустел…» Остальное заменялось точками. Однако по рукам разошлись полные списки стихотворения. Во избежание неприятных последствий для автора в «Мнемозине» было сделано примечание: «В сем месте автор поставил три с половиной строки точек. Издателям сие стихотворение доставлено князем П. А. Вяземским в подлиннике и здесь напечатано точно в том виде, в каком оно вышло из-под пера самого Пушкина. Некоторые списки оного, ходящие по городу, искажены нелепыми прибавлениями».

(1) «Заветным умыслом томим!» – Пушкин говорит о задуманном им, но не состоявшемся бегстве из Одессы за границу.

(2) «Другой властитель наших дум» – Байрон. Он умер 19 апреля 1824 г.

Коварность^*

Напечатано в «Московском вестнике», 1828 г., ч. VIII, № 6 (март). Писано 18 октября 1824 г.

Возможно, что стихотворение относится к Александру Раевскому, сыгравшему неблаговидную роль в отношениях Пушкина с Е. К. Воронцовой.

Фонтану Бахчисарайского дворца^*

Напечатано в сборнике 1826 г. с датой «1820». Ср. «О дева-роза, я в оковах». В 1820 г. Пушкин не мог писать о Марии и Зареме, так как замысел поэмы «Бахчисарайский фонтан» относится к более позднему времени. Дата определяется положением черновика в тетрадях Пушкина.

Виноград^*

Напечатано в сборнике 1826 г. с неверной датой «1820», вызванной, вероятно, теми же соображениями, что и датировка стихотворения «О дева-роза, я в оковах».

«О дева – роза, я в оковах…»^*

Напечатано в сборнике 1826 г. под названием «Подражание турецкой песне» и с датой «1820». Однако эта дата опровергается положением черновика среди стихотворений, писанных осенью 1824 г. в Михайловском. Точно так же не подтверждается и указание на подражание. Мотив соловья, влюбленного в розу, является общим местом восточной поэзии.

Поставленную Пушкиным дату «1820» следует понимать как указание на то, что стихи связаны с крымскими впечатлениями. Так же Пушкин поступил со стихотворениями, писанными в 1824 г., – «Фонтану Бахчисарайского дворца», «Виноград» и «Чаадаеву». Указание на подражание имело задачей скрыть автобиографическое значение стихотворения.

«Ночной зефир…»^*

Напечатано в альманахе «Литературный музеум» на 1827 год. Написано 13 ноября 1824.

«Ненастный день потух…»^*

Напечатано в сборнике 1826 г. с датой «1823». Однако этой дате противоречит содержание стихотворения: северный пейзаж Михайловского противопоставлен южному одесскому пейзажу.

Подражания Корану^*

Напечатаны в сборнике 1826 г. Писаны в ноябре 1824. В этих подражаниях Пушкин пользовался русским переводом Корана М. Веревкина изд. 1790 года. Однако в своем переложении выбранных им отрывков он далеко отходил от оригинала и влагал в стихи смысл, часто отсутствующий в подлиннике. Поэтому подражания следует рассматривать как оригинальные стихи Пушкина, иногда наполненные автобиографическим содержанием и только стилизованные в духе Корана. Посвящение П. А. Осиповой объясняется тем, что подражания Корану писались преимущественно в ее имении Тригорском, где Пушкин проводил дни после ссоры с отцом, вызванной тем, что Сергей Львович принял на себя поручение полицейских властей следить за поведением сына.