Том 2. Стихотворения 1917-1922

Вечер. Столовая, до такого-то часа.
Окорока с прослойками
Ярко-алого мяса,
Свиные кишки,
Набитые жиром,
Хрустящая алая кожа
Молодого, в зеленом листу теленка,
Алая рожа
Смеющегося поросенка,
Жиром умываются горячие ушки.
Хлеб с слезящимся сыром.
Алая пища мясная, здоровая!
От красного мяса слышно: «корова я!»
Алых яблок горы и горы,
Огурцов влажно-зеленые горки.
Я прохожу в белых опорках;
Толпа – денег жрица суровая.
Малиновой ветчины разрез
Во рту исчез.
Разговоры про ссоры, с ножом,
С попойками,
И о торговых проказах
Зеленолицых людей, алооких.
Чая стаканы, все с молоком!
Щи.
Пара куриц.
На куске сыра слёзы и свищи.
Чистый, полный чести,
Самовар в клубах белого пара,
Чародей, шумит и кипит.
Это лицо серебряной жести
Шумно курит.
Седой над пивом спит.
В озерах кровью
С зеленой травой,
С стружками хрена дымное мясо.
Смотрит с любовью,
Алое, как колено.
Протянутые вперед губы лица,
Голова верхопляса,
На стене висят.
После смерти радостные,
Не унывая, но не опрометчивые,
Через кожу алую золотом просвечивая,
На столе смеются двое поросят,
После смерти смеются их пятачки.
Нежным жиром течет,
Прозрачным и золотым сочится,
Алым озаренная, красная говядина.
Беседы о тех, чей конец
На столбе с перекладиной.
Красному мясу почет.
Нож вонзен, и алая ссадина
На темно-зеленом арбузе –
Цепочка на пузе.
На подающей – перышко птичье.
На хрупком белоснежном блюде –
Вкусите люди! –
Еще в дыму мясо бычье.
Зелени и белого хлеба копны.
Полнокровные мешки людских лиц,
Готовые лопнуть.
Речи с запахом дела.
Собаке залаявшей брошено: «цыц!»
И золото алых дымящихся щей
В жирных кругах сверх овощей.
Рыжая кошка,
Красная глазами.
На стеклянном блюде
Нежные пирожные,
Таяли во рту
Хрустящие печенья,
Хрупкие трубки
С белыми сливками.
Руки продаж и покупки.
Алые губы едят.
Зеркало новых господ,
Чудовищно на них похожий,
С полосатой морщинистой кожей
Толстый щенок,
С большими ушами,
Стал на стул
И зарычал от гнева и презренья,
Когда ему дали
Черного хлеба.
Нож алый, зеленый груши цвет,
И мясо – вы всегда соседи!
Как белые цветы,
Пересыпалися живые лица
С кровавым ожерельем
Тугих мешков для сала и для крови.
«Сегодня я, а завтра ты!» –
Гласило их спокойствие немое.
И было радостно лицо свиненка,
Когда он слушал про пропажу самогонки.

* * *

А если встать и крикнуть «му!»,
Рога наклонить и прыгнуть через стол,
С гостями и стульями?
Как побегут все прочь!
Приход рогатого посетителя!

13 октября 1921

«Народ отчаялся. Заплакала душа…»