Том 2. В стране любви. Марья Лусьева

– Ага! Ну так это – проделка либо герцога N, либо банкира Z… не первый раз они подобные штучки устраивают.

– Да… герцог N был нашим соседом.

– Ну вот. Дочь ваша, очевидно, была систематически усыпляема при помощи отельной прислуги каким-нибудь наркотическим средством, доля которого, весьма вероятно, доставалась и вам с супругою, а затем герцог N проникал в ваш номер и хозяйничал, как желал…

– Что же теперь делать?

– Да ждать внука или внучки… больше вам ничего не остается.

– Я начну процесс и устрою скандал…

– Скандал – это еще куда ни шло. Скандалом, особенно с предупреждением, можете деньги нажить, потому что от скандала он, герцог, по крайней мере, вероятно, пожелает откупиться. Но процесса не советую: проиграете, и вас же еще потянут к суду за шантаж. Еще – если бы вы в ту пору схватились, а теперь – какие же у вас доказательства?

– Помилуйте, да ведь не от черта же беременна дочь моя! Это только в «Роберте-Дьяволе» такие страсти приключались…

– Конечно, не от черта, но на герцога-то – нет у вас улик, а мужчин и кроме него в Париже довольно.

– Он единственный, кто мог к ней проникнуть.

– Как – единственный?

– Ну да, потому что всякому другому пришлось бы пройти через нашу с женою спальню: комната дочери не имела своего выхода в коридор.

– Вот видите: значит, не единственный.

– Ничего не понимаю. Всякого другого мы с женою должны были услыхать.

– То-то вот и есть, что вы с женою…

– Кто же еще мог?

– Как кто? Да вы же, почтеннейший, вы!.. Добрый тулузский буржуа выпучил глаза.

– Позвольте, – говорит, – соображаете ли вы, что говорите?

– Очень.

– Ведь я же отец?

– Так что же?

– И вы смеете, вы позволяете себе заявлять подозрение…

– Нет, – отвечает ему начальник бюро, – мы-то ни в каком случае вас не подозреваем и верим честности вашей и что – все было так, как вы рассказываете. Но считаем своим долгом указать вам, что в случае процесса вы, со стороны защиты герцога, – а ведь у нас защитник при следственных допросах присутствует и может, при желании, весьма искусно следствие направлять, – непременно встретитесь с этим возражением, и оно вам, что называется, боком выйдет.

– Послушайте! Да разве подобные вещи бывают?

– А то нет? Из какой патриархальной Аркадии вы к нам приехали? Каждый год регистрируют в Париже 15–20 случаев явных… судите же, сколько тайных.

– Но, наконец, тут же мать ее спала.

– Матери в подобных скандалах молчаливы и терпеливы, покуда силы есть выносить, – чтобы большого скандала не было… Да, наконец, разве необходимо будет это доказать? Достаточно пакостного подозрения. Вы своего обвинения на герцога не докажете, а ему на вас и доказывать не надо. Жизнь ваша будет уже одним слухом, одною тенью подозрения испорчена, семья разбита, знакомые от вас отвернутся, если служите, придется со службы уйти, и в городишке своем уж, конечно, не уживетесь: мальчишки начнут пальцами показывать… ну-ка! ловите каждого за уши да объясняйте ему с начала до конца, что вы – несчастная жертва бесчестной клеветы…

– Вы правы.

– Еще бы! Люди опытные.

– Так дайте ж мне совет, как выйти из этого ужасного положения, – хоть какой-нибудь настоящий совет!

– По-настоящему, – говорит начальник бюро, – по-настоящему-то, по-рыцарскому-то, вы, конечно, понимаете, как вам следует поступить…

– Вызвать его на дуэль? Да он не пойдет, – у него предки с Крестовых походов, а я москательным товаром торгую.

– Нет… что же дуэль? Что и кому она докажет? Это – депутатское занятие. В серьезных встречах частной жизни оно никуда не годится. А возьмите вы револьвер по-сквернее, из которого шума много, а убить никак нельзя, да – в возможно более публичном месте и при большем стечении народа – закатите в этого герцога маленькую пульку… так, чтобы сюртук продырявила, ну, кожу поцарапала, а больше ничего. Тогда общественное сочувствие всецело на вашей стороне окажется… Знаете: Виргиния… Аппий Клавдий…

– Покорнейше вас благодарю. Это еще ко всему в тюрьму из-за него, мерзавца, – идти? Ссылкою рисковать?

– Положим, вас непременно оправдают.

– Да скандал-то мой от этого меньше что ли будет?

– Напротив, даже гораздо больше, но у вас будет то утешение, что сделаетесь знаменитостью на всю Европу, создадите cause célèbre[292]. С одних интервьюеров потом сколько денег возьмете…

Подумал начальник и прибавил:

– А впрочем, может быть, и не оправдают.

– Даже?!

– Вообразите себе: а вдруг герцог докажет свое alibi?

– Каким же образом?

– Да – вдруг – он в эти ночи, которые вы подозреваете, – окажется, – не был дома, а где-нибудь в отъезде или просто в игорном доме каком-нибудь, и, значит, тогда к вашей дочери проникал совсем не он, а только кто-то через его комнату… всего вероятнее, какой-нибудь из отельной прислуги. Да и, наверное, докажет. Там ребята тоже не промах – сидят чистенькие. Конечно, все у них уже как по нотам разыграно и подготовлено на всякий случай. Поставьте, значит, на риск и такую возможность…