Том 26, ч.2

«Эти регламентации ставят купцов и ремесленников города в преимущественное положение по отношению к земельным собственникам, фермерам и рабочим в деревне и разрушают то естественное равенство, которое при отсутствии таких регламентации существовало бы в торговле между городом и деревней. Весь годовой продукт труда данного общества ежегодно делится между этими двумя различными частями населения. В результате этих» (городских) «регламентации жители городов получают более значительную часть продукта, чем получали бы при отсутствии регламентации, а на долю жителей деревень достается менее значительная часть. Цена, которую фактически уплачивает город за ежегодно ввозимые им продовольствие и сырье, это — та масса промышленных изделий и других товаров, которую город ежегодно вывозит. Чем дороже продаются последние, тем дешевле покупаются первые. Промысловая деятельность города становится в результате этого более выгодной, а промысловая деятельность деревни — менее выгодной» (стр. 258–260) [Русский перс-вод, том I, стр. 112–113].

Итак, согласно трактовке вопроса у самого Смита, если бы городские и деревенские товары продавались пропорционально количеству труда, которое они соответственно содержат, то они продавались бы по своим стоимостям, и, стало быть, прибыль и заработная плата, имеющие место у той и другой стороны, не могли бы определять этих стоимостей, а, наоборот, они определялись бы стоимостями товаров. Выравнивание прибылей, различных вследствие различного органического строения капиталов, нас здесь не касается; ибо оно не только не создает различия прибылей, но, наоборот, сводит прибыли к одинаковой норме.

[559] «Жители города, будучи собраны в одном месте, могут легко общаться и вступать в соглашения друг с другом. Поэтому даже самые незначительные промыслы, существовавшие в городах, почти везде были организованы в цехи…» (стр. 261) (Русский перевод, том I, стр. 113]. «Жители деревни, живущие разбросанно и на большом расстоянии друг от друга, не могут так легко объединяться в союзы. Они не только никогда не образовывали цехов, но даже и дух цеховщины никогда не господствовал среди них. Никогда не признавалось необходимым устанавливать ученичество для допущения к занятию земледелием, этим основным промыслом деревни» (стр. 262) [Русский перевод, том I, стр. 114].

В этой связи Смит подходит к вопросу об отрицательных сторонах «разделения труда». Труд крестьянина имеет умственный характер в большей степени, чем труд рабочего мануфактуры, подчиненного разделению труда:

«Выполнение работ, которые с необходимостью меняются в зависимости от каждой перемены погоды и от множества других обстоятельств, требует гораздо больше сообразительности и предусмотрительности, чем выполнение одних и тех же или почти одних и тех же операций» (стр. 263) [Русский перевод, том I, стр. 114].

Разделение труда развивает общественную производительную силу труда, или производительную силу общественного труда, однако оно это делает за счет общей производительной способности рабочего. Поэтому повышение общественной производительной силы противостоит рабочему как повысившаяся производительная сила не его труда, а господствующей над ним власти — капитала. Если городской рабочий более развит, чем сельский, то это обусловлено лишь тем обстоятельством, что характер его труда заставляет его жить в обществе, тогда как труд земледельца заставляет его общаться непосредственно с природой.

«То преобладание, какого повсюду в Европе городская промысловая деятельность достигла над сельской, следует приписывать не одним только цехам и их регламентациям. Оно основывается также на многочисленных других установлениях: высокие пошлины, налагаемые на все заграничные промышленные изделия и на все товары, ввозимые иностранными купцами, служат той же цели» (стр. 265) [Русский перевод, том I, стр. 115]. «Эти установления защищают их» (города) «от конкуренции иностранцев» (там же).