Том 27

Я принял решение на некоторое время совершенно отказаться от литературной деятельности и вместо этого побольше учиться. Причины этого решения очевидны. Я молод и самоучка в философии. У меня достаточно знаний для того, чтобы составить себе определенное убеждение и, в случае надобности, отстаивать его, но недостаточно, чтобы делать это действительно с успехом. Ко мне будут предъявлять тем большие требования, что я — «философский коммивояжер» и не приобрел благодаря докторскому диплому права на философствование. Когда я опять напишу что-либо, на этот раз под своим именем[380], я надеюсь удовлетворить этим требованиям. К тому же я теперь не могу слишком разбрасываться, потому что вскоре мне, вероятно, опять придется уделять больше времени торговым делам. До сих пор моя литературная деятельность, взятая субъективно, сводилась исключительно к попыткам, результат которых должен был показать мне, позволяют ли мне мои природные способности плодотворно содействовать прогрессу и принимать живое участие в современном движении. Я могу быть доволен результатом и считаю теперь своим долгом путем научных занятий, которые я продолжаю с еще большим наслаждением, все более усваивать и то, что человеку не дается от рождения. —

Когда в октябре я буду возвращаться в свои родные места, на Рейн[381], я предполагаю встретиться с Вами в Дрездене и подробнее рассказать Вам об этом. А пока я желаю Вам всего хорошего и прошу Вас время от времени вспоминать обо мне.

Ваш Ф.Энгельс

Читали Вы возражение Юнга[382]? Я утверждаю, что это самое лучшее из всего того, что он до сих пор написал. Впрочем, теперь здесь находится другой Юнг^{561}, из выходящей в Кёльне «Rheinische Zeitung», — он посетит Вас через несколько недель на обратном пути.

Впервые опубликовано в журнале «Die Internationale», H. 26, 1920 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

8 МАРКС — ДАГОБЕРТУ ОППЕНХЕЙМУ В КЁЛЬН

[Бонн, около 25 августа 1842 г.]

Дорогой Оппенхейм!

Прилагаю рукопись Руге. № 1 не подойдет; № 2, о саксонских делах, Вы, вероятно, сможете использовать[383].

Пришлите мне напечатанную в «Rheinische Zeitung» статью Майера о муниципальном устройстве и, если возможно, все статьи Гермеса против еврейства[384]. Тогда я постараюсь как можно скорее прислать Вам статью, которая, если и не даст окончательного решения этого вопроса, то все же направит его по другому руслу.

Пройдет ли статья о Ганновере[385]? Попытайтесь, по крайней мере, дать вскоре хоть небольшое начало. Дело не столько в самой этой статье, сколько в целом ряде написанных ганноверцами дельных работ, которые я мог бы в этом случае Вам обещать. Автор статьи писал мне вчера:

«Я не думаю, чтобы моя борьба против оппозиции могла повредить распространению газеты в Ганновере; наоборот, там, как будто, все уже понимают, что высказанные мной взгляды следует признать правильными».

Если Ваши взгляды сходятся в этом вопросе с моими, пришлите мне также для критики статью «Juste-Milieu»[386]. Вопрос этот надо обсудить спокойно. Прежде всего, совершенно общие теоретические рассуждения о государственном строе подходят скорее для чисто научных журналов, чем для газет. Правильная теория должна быть разъяснена и развита применительно к конкретным условиям и на материале существующего положения вещей.

Но если уж так случилось, то надо иметь в виду две вещи. Всякий раз, когда мы будем вступать в полемику с другими газетами, нам могут, рано или поздно, поставить на вид эту историю. Такая явная демонстрация против основ теперешнего государственного строя может вызвать усиление цензуры и даже закрытие газеты. Именно так погибла южногерманская «Tribune». Во всяком случае, мы тем самым восстанавливаем против себя многих, пожалуй, даже большинство, свободомыслящих практических деятелей, которые взяли на себя трудную задачу — завоевывать свободу ступень за ступенью, внутри конституционных рамок, в то время как мы, усевшись в удобное кресло абстракции, указываем им на их противоречия. Правда, автор статьи «Juste-Milieu» призывает к критике; но 1) все мы знаем, как правительства отвечают на подобные призывы; 2) недостаточно, чтобы кто-нибудь выразил готовность подвергнуться критике, которая и без того не будет спрашивать у него позволения; вопрос в том, выбрал ли он соответствующую арену. Газеты лишь тогда начинают становиться подходящей ареной для подобных вопросов, когда последние стали вопросами реального государства, практическими вопросами.

Я считаю необходимым, чтобы не столько сотрудники руководили «Rheinische Zeitung», сколько, наоборот, она руководила ими. Статьи вроде указанной дают прекраснейший случай наметить перед сотрудниками определенный план действий. Отдельный автор не в состоянии так охватить целое, как это может сделать газета.