Том 28. Статьи и речи

В заключение, джентльмены, позвольте мне поблагодарить вас и Общество, которому принадлежит это помещение, за то, что торжество это состоялось в столь приятной моему сердцу обстановке, в комнате, украшенной прекрасными произведениями искусства, среди которых я узнаю творения моих друзей, чьи труды и победы не могут оставить меня равнодушным. Я благодарю этих джентльменов за предоставленную мне возможность встретиться с ними в связи с событием, имеющим отношение и к их деятельности; и наконец, я благодарю очаровательных дам, без участия которых ничто прекрасное не полно и чье присутствие вызывает нежные воспоминания о кольцах более простого фасона (смех), а меня сейчас заставляет горько сожалеть о том, что я, по своему положению, не могу предложить ни одной из них такого знака внимания. (Снова смех.) Прошу вас, джентльмены, передать мою глубокую признательность нашим отсутствующим друзьям и заверить их в моем искреннем и сердечном уважении.

[Затем перебрались в Ройял Отель. Роскошный обед. Тосты. Архидиакон Джон Стэнфорд восхвалял литературу и искусство, потом сказал о Диккенсе, что он «сделал больше, чем кто-либо из ныне живущих, чтобы возвысить изящную словесность нашей страны… что он проповедует заповеди, которые мы, как христиане, можем глубоко почитать…» После других тостов Уильям Шолфилд, член парламента от Бирмингема, радикал, — предложил тост за литературу Англии и за Диккенса, чьи произведения «увлекают и просвещают людей не только в Англии, но и во всех странах Европы и в других частях света». Диккенс отвечал:]