Том 28. Статьи и речи

Джентльмены, я хочу заключить свою речь (громкие крики «Продолжайте!») — пока что заключить, мне еще предстоит сегодня в третий раз докучать вам, повторением того, что я уже сказал. Я начал с литературы, ею же и закончу. Мне просто хочется выразить убеждение, что если человеку есть что сказать, то большое количество слушателей не должно смущать его — оно не опасно ни для него, ни для взглядов, которые он проповедует, — при условии, разумеется, что он не одержим нахальной мыслью, будто ему следует снисходить до умственного уровня простого народа, а не поднимать этот уровень до своего собственного, буде сам он стоит выше; и при том еще условии, что он выражает свои мысли и чувства достаточно ясно, а это немаловажная оговорка, ведь предполагается, что он смутно рассчитывает на то, что его поймут. (Возгласы, смех.) От имени литературы, которой вы сегодня воздали честь, я душевно вас благодарю, а от своего имени еще отдельно благодарю за лестный прием, оказанный вами человеку, чья заслуга состоит лишь в том, что он избрал литературу своей профессией. (Приветственные возгласы.)

[Форстер предложил тост за бирмингемское Общество художников, восхвалял «королей торговли» Бирмингема, Манчестера и Ливерпуля как новых Медичи. Были еще речи, потом снова выступил Диккенс:]

Меня просили предложить тост — вернее, по выражению моего друга мистера Оуэна, временно взять на себя роль ходячей рекламы и расхвалить вам учебные заведения Бирмингема (смех), что я и готов сделать с великой радостью. Джентльмены, мне, очевидно, следует просто-напросто перечислить наиболее важные из этих заведений — не для того, чтобы освежить вашу память, этого вам, местным жителям, не требуется, но просто потому, что такое перечисление покажет, что вами уже сделано, что делается и что еще предстоит сделать. Первой я назову классическую школу имени короля Эдуарда, со всеми ее отделениями, а среди этих отделений должно раньше всего упомянуть то, где жен рабочих обучают быть хорошими женами и хорошими работницами, украшением своего дома и источником счастья для окружающих, — я имею в виду отличные, под отличным единым руководством, женские школы в разных концах этого города, подобные которым мне искренне хотелось бы видеть во всех городах Англии. (Приветственные возгласы.) Далее идет колледж Спринг-Хилл, учебное заведение, принадлежащее индепендентам, среди преподавателей которого литература прежде всего с гордостью приветствует мистера Генри Роджерса, одного из самых почтенных и способных литераторов, сотрудничающих в «Эдинбургском обозрении». Далее — колледж Королевы, это, можно сказать, еще только младенец, но будем надеяться, что под присмотром столь превосходного Доктора он в добром здоровье достигнет зрелости. (Приветственные возгласы.) Далее — школа рисования, заведение, как справедливо выразился мой друг сэр Чарльз Истлейк, совершенно необходимое в таком городе, как ваш; и наконец Политехническая школа. Свое глубокое убеждение в том, что значение ее для вашего города неизмеримо, я высказал еще давно, когда имел честь присутствовать на собрании учредителей этой школы под эгидой вашего достойного представителя мистера Шолфилда. (Крики «браво».) Все это прекрасные начинания, каждое в своем роде, но я с радостью убедился, что ими дело не ограничивается. На днях я прочел в одной бирмингемской газете интереснейший отчет о собрании, на котором обсуждалось учреждение исправительной школы для малолетних преступников. Вы не можете считать себя свободными от почетной задачи — спасать этих несчастных, заброшенных юных отщепенцев. Я читал про одного мальчугана — ему всего шесть лет, а он уже двенадцать раз побывал в руках полиции. Вот из таких-то детей и вырастают самые опасные преступники; и чтобы извести это страшное племя, общество должно брать малолетних на свое попечение и растить их по-христиански. (Громкие аплодисменты.)

Отрадно мне было также узнать, что задумано создание Литературно-научного учреждения, которое явилось бы украшением даже этого города, если бы ничего подобного здесь еще не было; учреждения, в котором, сколько я понимаю, слова «привилегия» и «привилегированный» не будут известны вовсе (громкие крики одобрения); где все классы общества смогут встречаться на основе взаимного доверия и уважения; где будет большая галерея картин и статуй, доступная для всех, кто захочет прийти и полюбоваться: где будет музей моделей, по которым промышленник сможет изучать свое производство, а умелец-рабочий разрабатывать новые замыслы и добиваться новых результатов; где не будут забыты даже рудники, расположенные под землею или под морским дном — они тоже будут в миниатюре представлены любознательному взору; словом — учреждение, где будут устранены многие и многие препятствия, в настоящее время неизбежно стоящие на пути неимущего изобретателя, и где он, если есть у него природные способности, почерпнет надежду. (Громкие аплодисменты.)