Том 3

— Так вот этот Малафеев приехал в Вознесенскую искать острые конфликты для своей новой пьесы. «Нет ли у вас фактов, — говорит Малафеев, — когда бы, к примеру, колхозник, отец семейства, пьяница и дебошир, отсидел свой срок в тюрьме, вернулся домой и со злости опять избил жену, разогнал детей?» — «Нет, отвечаю, таких фактов у нас нет». — «А может быть, у вас есть примеры злостного вредительства на полях или на фермах? — спрашивает Малафеев. — Колхозные активисты ловят преступников на месте, начинается драка…» — «Вредителей тоже нет, — отвечаю. — Кто же сам себе станет вредить?» — «А не было ли у вас случая, когда, скажем, комсомолка, передовая доярка взяла да и подожгла колхозный коровник, погубив всех коров? — спрашивал Малафеев. — Темная осенняя ночь, девушка несет в ведре керосин, поливает коровник и бросает горящую спичку…» — «И такого случая, говорю, у нас не было. Да и непонятно: чего это ради комсомолка, передовая доярка будет уничтожать коров? Она что, ненормальная?» — «Не было ли умышленного отравления скота? — продолжал допрашивать Малафеев. — Пастух или зоотехник подсыпает в корм яд…» — «И таких, говорю, у нас нет». — «Как же так нет да нет? — уже начал сердиться Малафеев. — Люди живут и не конфликтуют?» — «Так, говорю, и живут. Трудятся, влюбляются, справляют свадьбы. Но конфликты у нас, говорю, есть». — «Какие?» — спросил Малафеев и приготовился записывать. Начал я перечислять, — сказал Сагайдачный. — «Не привезли, говорю, на ферму вовремя корма — конфликт. Началась дойка, а электроэнергии нет — конфликт. Электрик сжег мотор — конфликт. Плохо отремонтированы тракторы — конфликт. Мало заработала бригада — конфликт».

— И что же Малафеев? — спросил Холмов.

— Не пожелал слушать, сказал, что такие конфликты для его пьесы не годятся, — ответил Сагайдачный. — «Мне, говорит, нужны факты бытовые, семейные, случаи морального разложения. А вы мне — корма не подвезли, мотор сожгли!..» Тогда я рассказал о том, как в этом году у нас возник конфликт между деятелями торговли и финансов. Колхозники в станицах стали жить намного богаче, а план по продаже водки в целом по району, оказывается, сорван. Странно, но факт. В нынешнем году вознесенцы не выпили и половины завезенных в район спирто-водочных изделий. Потребкооперация в прорыве, в банке образовалась нехватка денежных знаков. Вот и разгорелась настоящая драма.

— И что драматург?

— Говорит: «Нетипично».

— В какой-то мере он прав, — сказал Холмов. — Водка в станицах, как правило, в магазинах не залеживается. Так что если судить по опыту других районов, то факт этот в самом деле нетипичный… И чем же кончился твой конфликт с драматургом?

— Конфликтом. — Сагайдачный грустно улыбнулся. — Малафеев уехал злой, даже не простился. Как-то мы встретились в Южном. Отвернулся и прошел мимо.

— А знаешь, Иван, ведь от тебя я поеду к Стрельцову, — вдруг ни с того ни с сего сказал Холмов, вставая и с трудом разгибая отекшие ноги. — И родные места проведаю, и со Стрельцовым поговорю.

— Поклон ему от меня, — сказал Сагайдачный и тоже встал.

Глава 42

Свежим осенним утром Холмов покинул Вознесенскую. Солнце поднялось над степью, светило вслед убегавшей «Волге», и по дороге острым клином неслась ее тень. Поля умылись росой, помолодели. На еще красном горизонте флагами белели облака.

Молчаливый Холмов сидел рядом с Игнатюком. Всю дорогу до Камышинской, прикрыв глаза ладонью, он обдумывал, как бы получше, потактичнее высказать Стрельцову свои советы и пожелания. И ему не было никакого дела до того, что по обочине искрилась роса, что небо было увешано белыми полотенцами, что мимо, мимо убегала кукуруза с поблекшими листьями и русыми чубами.

И так же, как тогда, покидая Рощенскую, в уме сравнивал Калюжного и Рясного, желая найти, в чем у них есть сходство и в чем их различие, так и теперь Холмов невольно рядом со Стрельцовым ставил Сагайдачного. Всматривался в них и видел: нет, этих ничто не роднило, не сближало. И не в том виделось их несходство, что Стрельцов лет на пятнадцать был старше своего вознесенского соседа, а в том, как каждый из них относился к делу, как думал, размышлял.

Вспоминая о том, что говорил ему Сагайдачный о причинах трудностей на селе, Холмов подумал, как однажды, лет пять назад, заехал в Весленеевскую к брату Игнату. Брат жаловался на жизнь, говорил, что люди в станице испытывают материальные трудности.

— Что же это, братуха, получается с нашей новой жизнюшкой?

— А что же с нею получается? — спросил Холмов.