Том 3

Воспитанные всем укладом его жизни и прирожденной скромностью, они причудливо соединились, чтобы лечь в основу этого необычайного характера. Глава XXVIII Колдунью эту в Смитфильде сожгут, А вас троих на виселицу вздернут. Шекспир, «Король Генрих VI» Сиу с похвальным терпением ждали конца приведен¬ ного выше диалога. Большинство сдерживалось, испыты¬ вая тайный трепет перед непостижимым Овидом. И только некоторые вожди, более умные, с радостью воспользова¬ лись передышкой, чтобы собраться с мыслями перед неиз¬ бежной схваткой. Матори же, далекий от того и от дру¬ гого, был доволен, что может показать трапперу, насколько он считается с его прихотями; и, когда старик оборвал на¬ конец разговор, вождь бросил на него взгляд, вырази¬ тельно напомнивший, что переводчик должен оценить такое снисхождение. Воцарилась глубокая тишина. Затем Матори встал, собираясь, видимо, заговорить. Приняв позу, полную достоинства, он внимательно и сурово огля¬ дел собравшихся. Однако выражение его лица менялось, по мере того как он переводил взгляд с приверженцев на противников. На первых он смотрел хотя и строго, но не грозно, вторым же этот взгляд, казалось, обещал всяческие беды, если они посмеют пойти наперекор могучему вождю. Но и в час торжества благоразумие и хитрость не по¬ кинули тетона. Бросив вызов всему племени и тем самым утвердив свое право на главенство, он был как будто удов¬ летворен, и взор его смягчился. Только тогда среди мерт¬ вой тишины вождь наконец заговорил, меняя свой голос в соответствии с тем, о чем вел он речь и к каким прибе¬ гал красноречивым сравнениям. — Кто есть сиу? — начал он размеренно.— Он вла¬ ститель прерии и хозяин над всеми ее зверями. Рыбы реки с замутненными водами знают его и приходят на его зов. В совете он лиса, взором — орел, в битве — мед¬ ведь. Дакота — мужчина! — Выждав, пока не улеглись одобрительные возгласы, которыми соплеменники встре¬ ззи

тили столь лестное для них определение, вождь продол¬ жал:— А кто такой иауни? Вор, крадущий только у жен¬ щин; краснокожий, лишенный доблести; охотник, выклян¬ чивающий у других свою оленину. В совете он белка, что скачет с ветки на ветку; он сова, что кружит над пре¬ рией ночью; а в битве он — длинноногий лось. Пауни — женщина. Он снова умолк, потому что из нескольких глоток выр¬ вался вопль восторга, и толпа потребовала, чтобы презри¬ тельные слова были переведены тому, против кого была направлена их жалящая насмешка. Прочитав приказ во взгляде Матори, траппер подчинился. Твердое Сердце не¬ возмутимо выслушал старика и, очевидно заключив, что еще не настал его черед говорить, снова устремил взор в пустынную даль. Матори внимательно наблюдал за плен¬ ником, и его глаза отразили неугасимую ненависть, пита¬ емую им к единственному в прериях вождю, чья слава превосходила его собственную. Его снедала досада, что не удалось задеть соперника — и кого? — мальчишку! Однако он поспешил перейти к тому, что, как ему пред¬ ставлялось, вернее должно было возбудить злобу сопле¬ менников и толкнуть их на выполнение его жестокого замысла. — Если бы землю переполнили ни к чему не пригод¬ ные крысы,— сказал он,— на ней не стало бы места для бизонов, которые кормят и одевают индейца. Если пре¬ рию переполнят пауни, на ней не будет места, куда могла бы ступить нога дакоты. Волк-пауни— крыса, сиу — могучий бизоп. Так пусть же бизоны растопчут крыс и расчистят себе место. Братья, к вам обращался с речью малый ребенок. Он сказал, что волосы его не поседели, а замерзли; что трава не растет на том месте, где умер бледнолицый! А знает он цвет крови Большого Ножа? Нет! Мне ведомо, что не знает; он никогда не видел ее. Кто из дакотов, кроме Матори, сразил хоть одного блед¬ нолицего? Никто. Но Матори должен молчать. Когда он говорит, все тетоны закрывают уши. Скальпы над его жилищем добыты женщинами. Их добыл Матори, а он — женщина. Его губы немы. Он ждет празднества, чтобы запеть среди девушек! Эти слова, полные притворного самоуничижения, встретил шумный ропот, но вождь, не слушая, вернулся на свое место, точно и впрямь решил больше не говорить. 331