Том 3. Ангел Западного окна

Сама же интрига романа, в которой использованы указанные исторические факты, сосредоточена на теме, которую, как уже отмечалось в предисловии к «Белому доминиканцу», никоим образом не следует путать с причудливыми измышлениями по поводу реинкарнации. Напротив, в данном случае мы имеем дело с системой взглядов, согласно которой любое человеческое существо, отнюдь не являясь неким автономным Я, представляет собой проявление некоего божества или демона, то есть сущности, предшествующей его конечному земному существованию и высшей по сравнению с ним. В некий момент в одном из родов может быть создана «причина», то есть подключится трансцендентное влияние, которое, побеждая время, становится основой преемственности судьбы и дает толчок к ее исполнению на протяжении ряда поколений. Таким образом, за счет кровного родства, исполняющего функцию «положительного проводника», в этом роду могут появляться потомки, которые в действительности являются одной и той же сущностью, постоянно возрождающейся до тех пор, пока круг не замкнется благодаря духовной реализации того, кто являет собой «воскресшего в посюстороннем мире и в мире потустороннем» — «живым» в высшем значении этого слова. Наверное, имеет смысл сказать о том, что различные аспекты языческих культов как на Западе, так и на Востоке — включая Рим и Элладу, — не лишены связи с подобными воззрениями, свойственными реальной эзотерической традиции, которая всегда служила источником вдохновения для Майринка. В «Ангеле Западного окна» барон Мюллер, последний потомок рода Ди из Глэдхилла (Dees of Gladhill), — это все тот же Джон Ди, который вспоминает себя и добивается успеха в деле, в котором не удалось преуспеть не только ему самому, но и другой его родовой манифестации под именем Джона Роджера. Вокруг него, в обличье современных людей, возрождаются силы и персонажи, с которыми ему уже доводилось иметь дело много веков тому назад.

Майринк обращается к доктрине духовного андрогина, который в западном эзотеризме может быть до некоторой степени связан с таинственным символом тамплиеров Бафометом, каковой несомненно в гораздо большей степени соответствует герметико-алхимическому символу Ребиса (res bina, то есть двойственная природа), тогда как в дальневосточном учении его эквивалентом является Инь — Ян, то есть соединение женского и мужского начал в одном человеке. Эта тема также является центральной

и для других романов Майринка. По этому поводу герметики и розенкрейцеры говорили также о так называемой «химической свадьбе», о соединении «Царственного Юноши» с «Женщиной Философов», с «Королевой», которое свершается в достигнутой «земле по ту сторону моря», результатом чего становится обладание двойной короной и двойной властью. Роковым заблуждением всего первого периода жизни Джона Ди является то, что он понимает сакральные символы в чисто земном смысле. «Королева», о которой идет речь и которой Джон Ди, как ему думается, овладевает посредством колдовских чар, есть «Оккультная Женщина», метафизическая сущность. И свадьба становится возможной лишь для того, кто прошел через опыт, называемый алхимиками «Творением в черном»: для того, кто, сумев пересечь «воды», достиг символической «Зеленой Земли» или «Земли Живых» и стал господином «Гренланда». Именно там «Королева» поджидает Избранных, именно там они могут стать с ней единым целым вследствие преображения человеческого существа в «Короля».

Достижению «химической свадьбы» препятствует иллюзия, порожденная эйфорией от материального союза мужчины и женщины. Тот же, кто стремится стать адептом, напротив, должен быть в состоянии сохранить и «связать» (фиксировать) силу двух начал — мужского и женского, не канализируя ее в обычном эротическом акте. Майринк персонифицирует в Исаис Черной силу, стремящуюся воспрепятствовать этой реализации и пленить активный мужской элемент, делая так, чтобы он «покорился вампиричному началу, идущему от женщины»; и правильно указывает на связь этой силы с кровью — Исаис есть Повелительница человеческой крови.