Том 3. Фрегат «Паллада»

В очерке «От Кронштадта до мыса Лизарда» Гончаров ярко охарактеризовал Лондон и Англию эпохи расцвета капитализма. Изображение это содержало в общем положительную оценку быта буржуазного английского общества, буржуазного «комфорта». Однако наряду с этим Гончаров сумел отобразить ряд существенных черт капиталистического образа жизни и прежде всего бездушное делячество людей, всецело поглощенных процессом обогащения. «Незаметно, – писал Гончаров о буржуазной Англии, – чтоб общественные и частные добродетели истекали из светлого, человеческого начала… Кажется, честность, справедливость, сострадание добываются как каменный уголь…» Критикуя это делячество, Гончаров готов был даже на время перегнуть палку, предпочтя «новейшему англичанину» патриархального русского помещика. Позднее, когда перед Гончаровым уже не будет стоять вопрос о буржуазной Англии, он гораздо резче осудит патриархальное существование русских бар, в жизни которых увидит чревоугодие, бескультурье и нескончаемую косность (см. «Обломов»). Оценивая буржуазную цивилизацию Англии, Гончаров указывал на ее лицемерие и фарисейство: «Филантропия возведена в степень общественной обязанности, а от бедности гибнут не только отдельные лица, семейства, но целые страны под английским управлением». Гончаров, рисуя «новейшего англичанина», саркастически замечал, что он «выгодно продал на бирже партию бумажных одеял, а в парламенте свой голос» – характерная деталь, свидетельствующая о том, что писатель знал цену хваленой английской демократии. Покидая Англию, русский путешественник охотно расставался с «этим всемирным рынком и с картиной суеты и движения, с колоритом дыма, угля, пара и копоти».

В очерке «Атлантический океан и остров Мадера» Гончаров впервые во «Фрегате „Паллада“» пишет о конкретных случаях капиталистической эксплоатации. Англичане «пустили» здесь «корни» – «сожалеть ли об этом, или досадовать», Гончаров еще не знает. С одной стороны, ему неприятно, что английские буржуа «кудахтают на весь мир о своих успехах», и еще более, что они «не всегда разборчивы в средствах к приобретению прав на чужой почве, что берут, что можно, посредством английской промышленности и английской юстиции, а где это не в ходу, так вспоминают средневековый фаустрехт», то есть кулачное право, право сильного. Но Гончаров еще склонен успокаивать себя тем, что англичане приносят Мадере пользу: «не будь их… гора не возделывалась бы так деятельно», и, кроме того, английские предприниматели дают местным жителям «нескончаемую работу и за все платят золотом» и т. д. Рассуждения эти свидетельствуют о том, что Гончаров не понимал, что́ именно английский капитализм несет подвластным ему народам.

В Южную Африку («На мысе Доброй Надежды») Гончаров попал в период борьбы между английскими и голландскими (буры) колонизаторами этой страны и грабительских войн англичан против местных племен – так называемых «кафрских войн» (с 1811 по 1858 год их было шесть). Эти войны были откровенно захватническими, они велись самыми гнусными средствами: провокации, поголовные истребления, увод в рабство являлись обычными методами английских завоевателей. Гончаров много занимался решением вопроса о том, «кто лучше» – голландские или английские колонизаторы. Этот второстепенный вопрос приобрел в рассуждениях Гончарова о Капской колонии преувеличенное значение, поскольку он не понимал отчетливо эксплоататорской, хищнической сущности всякого капиталистического строя.

Говоря в очерке о «Капской колонии», написанном по английским и голландским источникам, о «black people», Гончаров наивно сожалеет, что «они упрямо удаляются в свои дикие убежища, чуждаясь цивилизации и оседлой жизни».

Нужно сказать, однако, что нарисованные Гончаровым картины жизни Капской колонии звучали убедительнее, чем его теоретические рассуждения. В живых картинах быта Капштадта мы видим англичанина, который «барин здесь, кто бы он ни был… А черный? Вот стройный, красивый негр финго, или Мозамбик, тащит тюк на плечах, это „кули“, наемный слуга, носильщик, бегающий на посылках; вот другой из племени зулу, а чаще готтентот, на козлах ловко управляет парой лошадей…» Первые – всегда хозяева, тогда как вторые – всегда слуги и отличаются от рабов только формальным правом свободного выбора работы.

Советский читатель без труда разберется и в нарисованной Гончаровым картине кафрских войн. Мы узнаем здесь о «не совсем бескорыстных действиях» поселившихся среди кафров христианских миссионеров и о том, что кафров оттесняли в такое время, «когда еще хлеб был на корню и племя оставалось без продовольствия». Таких правдивых, хотя и беглых упоминаний о действительном положении дел в Южной Африке у Гончарова немало. Гончаров создал здесь картину колониальных взаимоотношений, далекую от той идилличности, в существование и возможность которой он верил.