Том 3: Наперегонки со смертью

— Но ты же говорил, как с ней будет непросто. Ты говорил, что она потребует много денег и тебе придется отдать чуть ли не все свои сбережения, чтобы откупиться.

— Да, говорил, — сказал Гарри, подавляя закипающее раздражение. — Сначала она действительно претендовала на это, но потом передумала. Она поняла, что стоит у меня на пути. Обдумала все хорошенько и когда я сказал, что готов дать ей любую сумму, попросила всего две тысячи!

— А тебе не жаль ее, Гарри?

Вопрос удивил его.

— Ну, почему же… Конечно, жаль… Но когда двое людей только портят друг другу жизнь, что ж тут хорошего? Ничего, переживет! Денег на первое время ей хватит. И потом, есть брат, вот пусть он о ней и заботится. Давай забудем о ней, Джоан!

— А кто ее брат?

Гарри сжал кулаки. С превеликим трудом ему удалось выговорить спокойно:

— Понятия не имею. Не спрашивал. Да и какая разница?

— Никакой, конечно. Что ж… — Джоан встала. — Мне пора.

Он тоже поднялся и направился к ней, но она оказалась проворнее и первой подошла к двери. Это явное стремление уклониться от его прикосновений приводило его в отчаяние.

— Ради Бога, Джоан! Ведь мы все выяснили, правда?.. Так в чем же дело?

— Да, конечно. Встретимся завтра, тогда и поговорим. Сейчас нет времени. Я уже должна быть дома.

— Хорошо. Позвоню завтра, около десяти. Поедем потолкуем с агентом. И потом, как быть с твоим отцом? Может, мне уже можно познакомиться с ним, ты как считаешь? Пора, наконец, вплотную заняться делами. Что без толку время терять!..

— Я подумаю. Там видно будет.

Гарри хотел было подойти к ней, но она распахнула дверь и быстрым шагом направилась к «кадиллаку». Он следом вышел на крыльцо, машина уже отъезжала. Она подняла руку, даже не оглянувшись в его сторону, и уехала.

Он так и остался на крыльце, помрачневший, погруженный в размышления. Потом вошел в дом и закрыл дверь. Сел в кресло, плеснул себе в стаканчик еще виски и залпом осушил его.

«Что же это с ней такое? История выглядит вроде бы вполне правдоподобно. И вроде бы она поверила… Но почему это она вдруг сорвалась и уехала? И была так холодна?.. Что с ней случилось?..»

Вскочил, подошел к зеркалу и… застыл. На него глядело осунувшееся, белое, блестящее от пота лицо с провалившимися глазами, тонкими сжатыми губами и кожей, так туго обтягивающей каждую косточку, что он не поверил, что это могло быть его лицом. Это было лицо насмерть перепуганного человека, да и к тому же еще с нечистой совестью.

Гарри шепотом выругался. «Не удивительно, что она испугалась. Надо немедленно взять себя в руки. Что за вид? — Он нервно облизнул губы. — А вдруг она больше никогда не появится?»

Он взял платок и вытер лицо. Внезапно осознав, что весь покрыт холодным липким потом, пошел в ванную, сорвал с себя одежду и встал под душ. Холодные струи воды низвергались на него, а он стоял и стоял в ванной, пока не начал задыхаться. Затем яростно растерся жестким полотенцем и снова подошел к зеркалу. Теперь вид стал получше. Но лицо с ввалившимися как у скелета глазницами по-прежнему сохраняло загнанное выражение.

«Ну чего ты трусишь, идиот? — пробормотал, глядя в зеркало. — Ведь ее никогда не найдут. А раз не найдут, поскольку найти ее невозможно, что они тебе сделают? Да на этот пляж месяцами никто не заходит. Если б кто заходил, там бы остались следы. Никто туда не ходит!»

Внезапно ноги у него подкосились и он присел на край ванной. «Ведь там был кто-то… Тот, кто видел нашу ссору с Глорией. Кто выскользнул из леса и убил ее, а потом скрылся в лесу снова, заметая за собой следы. Тот, кто сидел там, в лесу, и видел, как я хоронил Глорию. Убийца знает, где сейчас Глория. Где гарантия, что ему не придет в голову позвонить из автомата в полицию и рассказать о том, что видел?»

Довольно долго Гарри пребывал в полном оцепенении. Слушая звон капель из крана и биение своего сердца, сидел на краю ванны, судорожно пытаясь придумать какой-то выход. Затем понял — выход только один. Надо ехать туда, выкопать тело и перезахоронить его где-нибудь в другом месте. Тогда, даже если убийца позвонит в полицию и они поедут туда проверять и не найдут ее, подумают, что это чья-то глупая шутка.

При мысли о возвращении на этот страшный пляж, о мертвой Глории его пробрал озноб. Но он понимал, что должен это сделать.

Другого выхода нет. Все его будущее зависит от одного — найдет полиция тело или нет.

Руки так сильно дрожали, что ему с трудом удалось застегнуть пуговицы на рубашке. «Надо ехать, когда стемнеет. Примерно через час. Пока доберусь до места, будет совсем темно. Погружу тело в машину и поеду по шоссе вдоль берега, пока отыщу укромное и безопасное место, где можно будет закопать ее».

Он открыл дверь и вышел из ванной. Сделал шаг и застыл, как вкопанный. Вся кровь, казалось, застыла в жилах. Сердце остановилось, потом застучало, как бешеное.

В кресле лицом к нему, сложив толстые грязные руки на огромном животе, в черной пропыленной шляпе, сдвинутой на затылок, и с сигарой, зажатой в жирных губах, сидел Борг.

IV