Том 3. Non-fiction

СП: Надо сказать, что все-таки именно так вопрос был поставлен сразу. И не потребовался год, чтобы таким образом его поставить. Сразу была сказана знаменательная фраза, что это не война цивилизаций, а война с цивилизацией, война дикости с цивилизацией, это было довольно быстро сказано. Но другое дело, что выводы из этого были сделаны тогда довольно примитивные — по этой части мы тоже не можем похвастаться тем, грубо говоря, что мы тоже много чего купили за те жертвы, которые произошли. В первый момент были совсем примитивные реакции будут ли в Америке бить мусульман на улице? Побили двух индусов, и, слава Богу, кажется, дальше это не пошло. Как-то Америка в этом смысле проявила себя достаточно цивилизованно, ура. Но, на самом деле, это даже не верхушка айсберга, а корочка этой верхушки, а дальше все-таки выясняется, что цивилизованный мир, над которым многие смеются, с его знаменитой политкорректностью и всеми этими перегибами, уже даже почти ритуальными приседаниями на межнациональной, межэтнической, межрелигиозной почве тем не менее оказывается очень удобной и благоприятной средой для развития самой разнообразной дикости и самого разнообразного экстремизма. Потому что слишком много простых, поверхностных решений и ходов в этой ситуации нет ничего проще, чем объявить, что в каждом университете должно быть 5 % таких-то. Нет, 7 %, нет, хватит им 6 %, и по ходу этой содержательной дискуссии сам вопрос, само реальное отношение к этим людям, оно благополучно растаяло.

СБ: Боюсь, что язва огромная, внутренняя. А мы только йодом сверху мажем.

АК: Мы никуда не уйдем от того, что действительно та ситуация, которая возникла после краха «холодной войны», она высвободила в гораздо большей степени силы развития рыночной экономики, как мы говорим, и действительно, современного капитализма. И разрыв между теми, кто успел сесть в этот поезд, и теми, кто не успел, он за 1990-е годы радикально увеличился. Думаю, что не случайно случилось то, что случилось 11 сентября. Это следствие этого гигантского разрыва, который действительно увеличился, это следствие того, что в мусульманском мире, как сейчас признают все, нет ни одной успешной экономики по современным стандартам, и все-таки при всем при том, мы отметили, что и в самих США есть, может быть, вполне классические стопроцентные американцы, источники террора, но все-таки самый страшный феномен терроризма связывается именно с радикальным исламом, и потенциальное, видимо, использование оружия массового поражения, прежде всего, грозит именно с этой стороны, и это связано, прежде всего, действительно с тем, что люди не нашли место в современной цивилизации. И это вообще такая проблема, сверхзадача для тех, кто, как говорится, несет ответственность за мир, стабильность и безопасность и берет сегодня еще большую ответственность на себя.

СБ: Ответственность надо брать, и это очень долгая задача, и, к сожалению, в любой момент все может взорваться на самом начальном пути решения этой задачи. Итак, читайте «Еженедельный журнал». Мы вели эту передачу с Сергеем Пархоменко, у нас в гостях были Александр Гольц, обозреватель «Еженедельного журнала», Андрей Кокошин, депутат Государственной думы, директор Института проблем международной безопасности РАН, и два наших новых знакомых — это издатели из «У-Фактории» Владимир Харитонов и Илья Кормильцев, которые подарили нам книжку, наводящую нас на размышления А. Муссауи и Ф. Букия «Мой брат-террорист», думаю, это одна из самых важных форм чтения сейчас, после годовщины 11 сентября. Спасибо большое, это была «Обложка».

Радиостанция «Эхо Москвы», 10 сентября 2002 г.

«Быть другим»