Том 3. Письма и дневники

Вот уже двенадцатый день как я в Рубче. Межевальные и всяческие хозяйственные хлопоты так меня затаскали, что я забыл и считать это скучное время, а когда я счел наконец, сколько времени уж прошло с тех пор, как я выехал из Москвы и с тех пор как не писал к вам, то сам испугался. Авось либо вы это время обо мне не беспокоились; особенно надеюсь, что кузины вам писали обо мне, что я 22-го, 23-го был у них, следовательно, здоров и благополучен. Спасибо вам за ваши письма, а то было и меня начинали мучить всяческие мысли. Мне здесь жестоко скучно и даже досадно, когда подумаешь, что вместо двух недель, как я предполагал, я уж сижу в здешней стороне вот покуда! И еще, может быть, придется сидеть неделю и даже больше. Всякий день кажется, что вот к завтрему все можно будет кончить, а вместо того встречается еще что-нибудь. Если бы я не видал, что дело идет, слава Богу, на лад и с моим отъездом опять бы не разладилось, то давно бы уехал, а ладится дело от моего присутствия не потому, что бы я что-нибудь особенно умел или знал, а просто потому, что я сам владелец сущий налицо и могущий решать. Следовательно, мне и похвалиться нечем. С орловским моим соседом Опухтиным мы уже совсем условились, как межеваться, и даже наняли землемера, так что мы сейчас уже начнем класть рубежи, как скоро я возвращусь отсюда; с здешними кроткими соседями, то есть с Васильевскими, Габелем и свистуновским поверенным также совсем определили, кому что брать, и остается только призвать землемера. Если кто-нибудь из них не отступится от своих слов, то кажется, что дело кончится ко всеобщему удовольствию; только боюсь, чтобы мне не пришлось опять сюда ехать самому для окончательного выяснения рубежей.

В Слободке я схозяйничал одно очень важное дело, а именно купил дом. Я хотел было мало-помалу приготовить для него лес, вместо того узнал, что верстах в 15 от меня у князя Друцкого продается дом почти совсем готовый, поехал туда посмотреть его и купил. Я заплатил за него 3000, что, по моему расчету, не дорого, тем более что у меня в виду две продажи, которые должны вознаградить мне эту сумму, а именно лес в новокупленной деревне, за который Опухтин мне дает уже 3500, и 25 десятин чересполосной с однодворцами, с которою мне нечего делать. На днях, когда я возвращусь в Слободку, я надеюсь кончить одну из этих продаж, а между тем, так как деньги нужны были к спеху, то я занял у Мойера.

Дом расположен почти точно так, как я предполагал строить и как вам показывал план, только в большем размере. 30 аршин в длину и 19 в ширину. Будет 7 комнат, 5 больших и 2 поменьше и 2 печи. Дом почти весь совсем готовый, есть даже уже и двойные дубовые рамы; недостает только полов, фундамента и печей, чтобы ему быть обитаему; все это, может быть, нынешнее же лето поспеют сделать, и тогда будет дом по форме. Место дому я утвердил в другую сторону деревни, там, где вы указывали, когда были в Слободке, против самой дубравы, и, признаюсь, мне весело его будет ставить с мыслию, что теперь и вам, и брату можно будет приехать ко мне пожить. Хотя такой дом в Слободке, собственно говоря, роскошь, потому что я никогда не предполагал жить в здешней стороне долго (признаюсь, что я ее не люблю), но я позволил себе эту роскошь именно потому, что эта вещь прочная, следовательно, может пригодиться и сверх расчета, а кроме того, трата мне не будет чувствительна, потому что вознаградится другими продажами. Когда приедете в Слободку, вы мне украсите окрестности дома деревьями и цветами.

Вот главные пункты моих здешних хозяйственных действий, других же никаких и не было, потому что и некогда было ничего другого делать, даже читать. Людей видел все это время очень мало. В Бунине был только один раз, об котором, верно, кузины и писали к вам; там все так же, как было: бабушка и Мойер такие же ласковые, кузины все так же умны и милы. Из соседей познакомился только с теми, с кем свела необходимость размежевания, то есть подле Слободки с Опухтиными, людьми довольно скучными (состоящими из мужа, молодого кирасирского офицера в отставке, и жены, богатой старушки); подле Рубчи с Васильевскими, с теми самыми, с которыми был у меня процесс. Они состоят из 80-летнего старика, крючкодея, впрочем, очень умного, двух сыновей, отставных кавалерийских офицеров, таких, как они обыкновенно бывают, а впрочем, как кажется, добрых малых, и жены меньшего сына, родной сестры того Павлищева, который женат на Пушкиной. Она показалась мне дамой очень хорошего общества. Всего чаще, с тех пор как в Рубче, видаюсь с Болотовым, который посылает вам свой усердный поклон. Я был у него уже четыре раза и всякий раз с новым удовольствием вижу этого почтенного старика в его тихом кругу. Нового об нем сказать нечего, кроме того, что я узнал (к своему утешению), что он совсем не хозяин.

69. Родным